— Это случайно, не считается!
Эней нахмурился — каждая стрела стоила денег, — но я успокаивающе тронул его за руку, мол, пускай еще попробует.
Тут дело не в том, что мне интересны мальчишеские разборки или я таким образом хочу завести друзей. Вовсе нет! Просто я следую своему стратегическому замыслу. Раз уж судьба загнала меня в неприемлемый для серьезных дел возраст, то надо использовать его с максимальной выгодой. И выгоду я вижу в запасе времени. У меня есть время для того, чтобы вырастить свою будущую гвардию — людей, которые будут верить в мои идеи и сражаться за них.
Тут у меня есть пример из нашей русской истории. Первый отряд сумасбродного царевича Петра, смеха ради, окрестили потешным войском, а ведь на базе именно этих смешных крестьянских парней вырос грозный Преображенский полк, прапорщики которого, как цепные псы, рвали врагов императора и насаждали его волю по всей стране.
У меня нет крепостных, из которых неволей можно было бы набрать себе пареньков поспособней. У меня нет средств, чтобы нанять кого-то за деньги. У меня под рукой есть рабы, но набирать из них нельзя — не поймут! Ни мать, ни соседи-землевладельцы! Учить рабов воевать, справедливо считают они, — это своими руками рыть себе могилу!
Где же тогда взять ту команду, о которой потом летописец напишет, что они выросли вместе с царем и преданно служили ему во всем, не щадя собственной жизни? Этот вопрос мучил меня ровно до сегодняшнего утра, когда я увидел эту разношерстную пятерку.
«Вот же она — моя „армия трясогузки“! — сыронизировал я, вспомнив детскую книжку. — Дело за малым! Всего лишь приручить и подчинить себе этих волчат!»
Думая о своем, я не спускаю глаз с непутевого стрелка, а малолетний вожак запустил вторую стрелу еще выше первой. Когда же и третья сломалась, ударившись о гранит еще дальше от мишени, чем первые две, Эней не выдержал:
— Ну, хватит! Ты уже на целую драхму настрелял. — Он подошел и отобрал у паренька лук, не забыв наградить подзатыльником и проворчать: — Убыток один!
Юный главарь малолетней стаи настолько обескуражен результатом, что даже не отреагировал на подзатыльник, и вся его команда тоже выглядит расстроенной.
Подхожу к парню, и тот, надо отдать ему должное, бурчит:
— Извини! Я ведь не знал, что так трудно!
Улыбнувшись, протягиваю ему открытую ладонь:
— Ладно, проехали! Как зовут-то тебя⁈
Тот, радостно ощерясь, жмет мою ладонь:
— Андромен! — Представившись, он тут же показывает на своих друзей. — А это Клит, Полисфен и…
Я даже не стараюсь запомнить всех, просто жму протянутые руки, а потом киваю на лук в руках Энея:
— Может, еще кто хочет попробовать⁈
Грек нахмурился еще больше, но я строго посмотрел ему прямо в глаза, и он не стал возражать.
Ребята тут же набросились на лук, но из четверки смог натянуть тетиву только один, что постарше, и бурный энтузиазм мгновенно угас.
Забираю у поникших ребят лук и вдруг, словно бы осененный идеей, растягиваю губы в улыбке:
— А знаете что! Если хотите научиться стрелять и владеть мечом, то приходите с рассветом к воротам поместья. Будем учиться вместе!
Старый плотник Кассандр смотрит на нарисованный на песке чертеж и недовольно бурчит:
— Не пойму я, чего ты хочешь, юный господин. — Он скосил на меня виноватый взгляд. — Может, тебе лучше лошадку выстругать⁈ Хочешь⁈
В его глазах вспыхнула надежда, но тут же потухла.
«Себе лошадку выстругай! — зло рычу про себя, поражаясь чудовищной бестолковости старика. — Ну что ты тупишь-то, старый!»
Я делаю уже третью попытку объяснить, чего я хочу. Сначала пытался растолковать «на пальцах», но сразу понял бесперспективность такого подхода. Потом нарисовал схематично ножной привод на крутящийся вал — и тоже ничего не вышло. Теперь вот пробую разбить всю работу по отдельным узлам, но все равно идет туго.
Слышу сзади шаги и голос нашего кузнеца Евдора:
— Чего ругаетесь?
Кассандр почти умоляюще глянул на кузнеца.
— Да вот, юный господин пристал, а чего хочет, не пойму. — Он так тяжело вздохнул, что мне даже стало его жалко. Чего я мучаю старика, надо другого исполнителя поискать.
Евдор посмотрел на рисунок на песке, а затем поднял на меня заинтересованный взгляд:
— А че это такое-то, юный господин?
Стиснув зубы и мысленно пожелав себе терпения, беру палочку и, расчистив место рядом, рисую вновь токарный станок с ременным ножным приводом и объясняю принцип его работы.
Кузнец слушает меня молча, лишь напряженно хмуря брови, и я уже начинаю думать, что опять все зря, как он вдруг приятно удивляет меня вопросом: