Как только в общем движении возникла пауза, в моей голове тотчас же зароились сомнения и непрошеные мысли.
«И вот скажи мне, — мгновенно заговорил во мне тот гуманист, каким я когда-то был, — как ты дошел до жизни такой⁈ Приличный, законопослушный, образованный, а собираешься убить человека, как простой уголовник! Куда подевались твои принципы⁈ Убить человека ради денег! Это же пошло!»
Если честно, то подобные мысли не дают мне покоя с того самого дня, как я решил, что убийство Аристомена — единственно реальный выход из создавшейся ситуации. Правда, тут мое второе «я» немного грешит против истины. Деньги, конечно, важны, они мне не за красивые глаза достались, но дело не только в них. Деньги и землю можно было бы и отдать; не на угле и кирпичах, так на чем-нибудь другом заработаю. Я в этом уверен!
Тут дело в другом: как я уже говорил, приближается роковой рубеж, когда своим вмешательством я могу изменить ход истории, но для этого мне нужен, пусть и небольшой, но рычаг. Рычаг в виде хорошо тренированного, высокомобильного конного отряда численностью хотя бы пятьсот сабель. Та сотня пацанов, что тренируется у меня в поместье, по моей задумке, — это костяк будущего войска, а еще полтысячи всадников будут нужны мне уже на следующий год. Как я смогу их набрать в городе, где власть настроена ко мне крайне враждебно? Те люди, что хотят отобрать у меня землю, никогда не позволят мне нанимать воинов в Пергаме, да еще против Антигона! Вот вторая и, пожалуй, главная проблема, толкнувшая меня на принятие сегодняшнего решения.
«Необходимо сменить власть в городе! Как сделать это быстро и без крови⁈ — задался я тогда вопросом, и ответ пришел сам собой. — Совсем без крови не получится! Это не сказка! Местная демократия — всего лишь фиговый листок для прикрытия, а на деле никто власть без боя не отдаст!»
Пока я думал над этой задачей, а мои парни вместе с Гурушем следили за высшей чиновничьей троицей города, я подолгу беседовал со старшим братом «мамочки», вызнавая все тонкости внутренней городской политики.
Со слов Шираза получалось, что в Пергаме всем рулят четыре фамильных клана. Первый — Тарсиды со своим старейшим представителем Аристоменом. Он является архонтом (выборным главой города) и председателем ареопага (совета Тридцати шести «лучших» людей города — высшего законодательного органа). Второй — Полиоркеты, во главе со стратегом Никанором. Третий — Бурсиды, и их глава, казначей Эвит. Последняя фамилия из списка — это потомки Фарнакида со старейшиной Ширазом.
Эти четыре клана представляли большинство в ареопаге — порядка двадцати четырех мест из тридцати шести. Остальные двенадцать мест делили прочие богатеи города, но так как они были не организованы для единого отпора, то им приходилось принимать те решения, что спускали им правящие кланы. Если, конечно, те могли договориться между собой, а вот ежели нет, то в этом случае голоса независимых сразу же прибавляли в весе и в цене.
На сегодняшний день три клана: Тарсиды, Полиоркеты и Бурсиды — держались вместе и во всем потакали нынешнему архонту Аристомену. Так сказать, шли в фарватере политики, представляемой Аристоменом и звучавшей до банальности просто: «Держаться за Антигона». Со дня приезда того в город Аристомен так ловко подлизался к всемогущему сатрапу, что стал его верной рукой в Пергаме. Это, в свою очередь, означало, что пока сатрапом в Малой Азии стоит Антигон, сбросить Аристомена с поста архонта и председателя ареопага легальным путем невозможно.
Это понимали все члены совета Тридцати шести и потому благоразумно предпочли не высовываться и проявить лояльность. Так что завтрашнее рассмотрение иска Аристомена к Барсине смотрелось простой фикцией со стопроцентным проигрышем «мамочки». Вступать в конфликт с председателем из-за чужого имущества никто не захочет, особенно осознавая бесполезность и небезопасность подобного шага.
«Чтобы изменить такой политический расклад, — пришел я к однозначному выводу, — нужно в первую очередь нарушить противоестественное единство трех кланов. Не может быть, чтобы между ними не было противоречий! В банке с пауками такого не бывает, надо только эти противоречия найти!»
И вот месяц слежки принес свои результаты. Моим парням удалось кое-что нарыть и на Эвита, и на Никанора, но сначала надо было выбить из-под этой троицы краеугольный, сдерживающий камень — Аристомена. Именно он цементировал союз трех господствующих кланов, поскольку стоящая за ним мощная фигура Антигона наполняла его уж слишком большой силой. Без устранения нынешнего председателя расшатать и поменять власть в городе не представлялось возможным.