— Один из стражей ворот.
— И что вы ему ответили?
— Что мы исполняем приказы только нашего сеньора.
Граф ненадолго задумался: он был молод, чувствовал себя сильным и храбрым, его окружало немало воинов, и можно будет долго отбиваться.
— Сеньор, скажите лишь слово, дайте знак, — продолжал офицер, увидев, что господин его советуется сам с собой, — и мы вырвем вас из западни, в которую вы попали. Нас здесь тридцать человек, у нас копья, кинжалы и мечи.
Дон Фадрике взглянул на Мотриля, и, заметив на его губах усмешку, посмотрел туда, куда смотрел мавр. Окружавшие двор галереи заполнили лучники и арбалетчики, держа оружие наизготовку.
«Я перебил бы этих храбрецов, — подумал дон Фадрике, — но, раз они хотят взять только меня, я пойду один».
Великий магистр, спокойный и уверенный, обернулся к своим товарищам.
— Ступайте, друзья мои, — обратился он к ним. — Я во дворце моего брата и моего короля. В подобных чертогах предательство не живет, а если я ошибся, не забывайте, что меня предупреждали об измене, но я не желал в это верить.
Солдаты дона Фадрике поклонились и ушли. Так великий магистр остался один с маврами и стражей короля дона Педро.
— Теперь я желаю видеть моего брата, — сказал он, повернувшись к Мотрилю.
— Ваше желание, сеньор, будет исполнено, ибо король с нетерпением ждет вас, — ответил мавр.
И он отошел в сторону, чтобы граф мог вступить на лестницу дворца.
— Где мой брат? — спросил великий магистр.
— В покоях на террасе.
Эти комнаты соседствовали с теми, где обычно останавливался дон Фадрике. Проходя мимо своей двери, великий магистр задержался.
— Не могу ли я зайти к себе и немного отдохнуть, прежде чем предстать перед моим братом? — спросил он.
— После того, как ваша светлость встретится с королем, — ответил Мотриль, — вы сможете отдыхать сколько угодно и как угодно…
Тут среди мавров, что шли следом за графом, возникло какое-то замешательство. Великий магистр обернулся.
— Пес, пес… — бормотали мавры.
Действительно, верный Алан вместо того, чтобы вслед за лошадью отправиться на конюшню, пошел за хозяином, словно предчувствуя грозившую ему опасность.
— Пес со мной, — сказал дон Фадрике.
Мавры расступились, больше из страха, чем из уважения, и радостный пес, встав на задние лапы, положил передние на грудь хозяину.
— Да, я тебя понимаю, — сказал дон Фадрике. — Фернан погиб, Аженор далеко, и ты единственный друг, который у меня остался.
— Ваша светлость, неужели среди привилегий великого магистра ордена Святого Иакова есть привилегия входить в покои короля вместе со своим псом? — с ехидной улыбкой осведомился Мотриль.
Дон Фадрике помрачнел от обиды. Мавр стоял рядом; рука великого магистра лежала на рукояти кинжала; мгновенное решение, молниеносный удар — и он отомстит этому насмешливому и наглому рабу.
«Нельзя, — сдержал он себя. — Величие короля лежит и на тех людях, что его окружают: не будем же посягать на величие короля».
Он хладнокровно открыл дверь в свои покои и сделал псу знак идти за ним.
Пес послушался.
— Жди меня, Алан, — приказал он.
Пес улегся на львиную шкуру. Великий магистр закрыл дверь. И тут до него донесся голос:
— Брат мой! Ну где же брат мой?
Дон Фадрике узнал голос короля и пошел на него.
Дон Педро, вышедший из ванной и еще бледный после бессонной ночи, сдерживая клокочущий в нем гнев, устремил суровый взгляд на молодого человека, который преклонил перед ним колено.
— Вот и я, мой король и брат мой, — сказал дон Фадрике. — Вы призвали меня, и я перед вами. Я приехал немедленно, чтобы видеть вас и пожелать вам всяческого благополучия.
— Неужели это возможно, великий магистр, и я не должен удивляться тому, что ваши речи полностью расходятся с вашими действиями? — спросил король. — Как, объясните, может быть, что вы желаете мне всяческого блага и сговариваетесь с моими врагами?
— Сеньор, я не понимаю вас, — ответил дон Фадрике, поднимаясь с пола, ибо с того мгновения, как ему предъявили обвинение, он больше ни секунды не хотел оставаться на коленях. — Неужели эти слова адресованы мне?
— Да, вам, великому магистру ордена Святого Иакова.
— Значит, государь, вы считаете меня предателем?
— Почему бы и нет? Вы и есть предатель, — ответил дон Педро.
Молодой человек побледнел, но не утратил самообладания.