Карандаш, кстати, я у Ладинье конфисковала. С ним мои занятия по освоению письменности пошли куда веселее. Как объяснил мне Парсон, их использовали в основном бедняки, потому что чернила были куда дороже. Зато грифели гораздо удобнее носить с собой, чем и пользовался мастер теней.
За прошедшую неделю я зазубрила алфавит, но по-прежнему таскала с собой листок-подсказку с фонетическими особенностями. До английских извращений, когда пишется Ливерпуль, а читается Манчестер, местный язык не дотягивал, но и своих тонкостей в произношении хватало.
Остаток вечера я провела в библиотеке. Дворецкий любезно указал мне секции с юридическими и историческими изданиями, и, периодически сверяясь со шпаргалкой, я принялась разбирать их названия. Отберу себе пару-тройку томов и изучу в спокойной обстановке спальни. Не то чтобы меня так уж сильно беспокоили в библиотеке, но, сказать по правде, я стеснялась, как ребёнок, выучивший первый стишок.
Как-то вышла я уже из того возраста, когда можно гордиться тем, что читаешь по слогам.