— Ах, Вилли, — занятый самокопанием, он не уловил, кто именно обратился к нему подобным способом, — ты уже делал массаж нашей гостье? Надеюсь, ей понравилось?
— Более чем, — Виктория внезапно опередила его, не позволив ответить. — У Уильяма золотые руки.
— Уильяма? — насмешка в голосе. — Ну что вы, милочка. Так длинно. Мы все зовем его исключительно Вилли. Он отлично на это откликается. Правда, Вилли?
Очередной укус губы. Стерпеть. Надо все стерпеть. Не выдать себя. Осталось не так уж и долго, и скоро Уильям сможет навсегда уехать отсюда, постарается забыть все свои мучения здесь. Главное — стерпеть сейчас.
Ответить ему не дали — послышались звуки труб. Охотники возвращались с добычей.
Настоящие мужчины…
Глава 19
Хоть мечтою неуемной
Страсть томит, тоску струя,
И без отдыха и срока
Боль жестокую дарит,
Шип вонзая вероломный, -
Но приемлю дар жестокий
Я без жалобы и гнева.
Джауфре Рюдель
Охота принесла множество впечатлений, в том числе не самых приятных. Вика понять не могла, почему ее так цепляло отношение местной аристократии к бастарду как к рабу, почему удивляло и раздражало его полное послушание и молчание.
То ли потому что в земной истории ничего подобного не было, то ли потому что сама Вика, что бы она ни утверждала, все же начала симпатизировать Уильяму. Все чаще она ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет его ответа, хочет, просто мечтает увидеть, как он поставит на место этих высокородных гадин. Ведь не может же он постоянно все спускать на тормозах и позволять себя унижать раз за разом? Или может?.. А если может, то почему? Должна же быть вес5ая причина, чтобы мужчина, пусть и бастард, наплевал на гордость и позволил раз за разом унижать себя.
— Дурацкие средневековые правила сословной иерархией, — фыркнула Вика. – Вот как в них разобраться чужаку?
Она тщетно пыталась прийти в себя после охоты, сидя в собственной спальне в замке. В голове все еще звучали последние слова одной из аристократок: «— Уильяма? Ну что вы, милочка. Так длинно. Мы все зовем его исключительно Вилли. Он отлично на это откликается. Правда, Вилли?»
Возможно, следующий поступок Вики был продиктован в том числе и жалостью к этом странному, но такому притягательному мужчине.
Несколько минут назад она сделала совершенно глупую, по ее меркам, вещь: отправила служанку к бастарду (она все чаще звала его про себя по имени, Уильям, не желая признавать неравенства в их положении) с приказом прийти к ней, как только он освободится И вот теперь, с трудом сдерживая нервную дрожь в пальцах, Вика ждала результата.
По идее, послать ее Уильям не должен — все та же иерархия не позволит. А вот отказаться прийти способен. Под любым выдуманным предлогом. Если, конечно, захочет. И тогда Вика точно будет чувствовать себя еще глупее, чем сейчас. С другой стороны, он же не раб, хоть Аурелиус и утверждает обратное. И волен распоряжаться своим телом по собсвтенному усмотрению.
Или нет?..
Негромкий, можно даже сказать почтительный, стук в дверь заставил ее подскочить прямо в кресле. Мысленно припомнив все известные ей ругательства, она заставила себя подняться. Главное, чтобы ноги не дрожали. Не дрожали, сказано! Иначе она и упасть может. Прямо в объятия Уильяма, угу. Вот будет весело тогда им обоим.
— Войдите, — голос звучал на удивление ровно.
Дверь отворилась. На пороге показался Уильям.
— Вызывали, ваше сиятельство? — ровный голос, низкий поклон.
Такое ощущение, что перед Викой сейчас стоял не человек, робот. Спокойный, даже слишком. С толстым панцирем, прятавшим все чувства и эмоции.
Вике очень сильно, до зуда в кончиках пальцев, захотелось встряхнуть этого мистера Невозмутимость, ну, или сделать что-то, что вызовет наружу его настоящие чувства. Ей хотелось увидеть его без панциря, насладиться им настоящим.
— Да, Уильям, — кивнула она, — вызывала. Проходите.