Я схватил остаток тёмной энергии и потянул на себя. Вытащил её и «испарил» своей энергией. После этого внимательно посмотрел на парня. Всё это время его собственная энергия текла медленно и сейчас она начала ускоряться. Это самый опасный момент.
Секунды быстро текли, а энергия всё ускорялась. Наконец она достигла нормальной скорости и Максим резко открыл глаза.
Парень дёрнулся, вытянул руку и захрипел:
— Эйкхххирия.
— Тихо, тихо, — я схватил его, пытаясь удержать.
Но Максим начал биться, пытаться высвободиться.
— Эйкхирия! Эйкхирия! — закричал он.
— Максим! — я присел рядом с ним. — Максим!
Его глаза бешено смотрели из стороны в сторону, словно кого-то ищет, пока он махал руками.
— Эйк… хирия, — из одного его глаза стекла слеза, оставляя дорожку.
Максим медленно оглянулся и посмотрел на меня.
— Глава… Эйкхирия… Там… Она… — он вновь попытался вскочить, но я его удержал.
Глаза Максима вдруг закатились, и он начал падать назад. Я аккуратно опустил его на кровать.
Глава 21
Истязания продолжаются
В комнате повисла тишина. Мира явно смотрела на меня, но из-за капюшона ничего не видно.
— Глава… — Тихо произнесла старушка Марфа.
— С ним всё в порядке, — окинул я Максима быстрым взглядом.
Капюшон Миры дёрнулся.
— Я не имею в виду то, что только что случилось, — ответил я на её движение. — Сейчас я и сам ничего не понял. В любом случае — Максим просто спит. Бабушка Марфа, прикажи горничным присмотреть за ним. Мне нужно знать когда он очнётся.
— Я поняла, глава… — старушка подошла к нам и только сейчас я увидел на её глазах слёзы.
— Мира, спасибо за помощь, — посмотрел я на девушку. — Какие у тебя дальше планы?
Она некоторое время помолчала.
— В замке нет Оли, где она? — спросила девушка.
— Сказала, что отправится тренироваться и вернётся, — ответил я.
— Тогда, если вы не против, барон, я останусь до её возвращения.
— Конечно, — я кивнул. — Если что-то нужно будет — обращайся к слугам или к кому-то из членов Рода.
— Спасибо… Его состояние в норме, моя помощь здесь больше не нужна, поэтому я пойду, — Мира встала и вышла за дверь, а я же посмотрел на Максима.
Эйкхирия.
Это не земное имя, откуда он его знает? Судя по развитию энергоструктуры и силы в целом, Максим не может быть из космической империи, а значит где-то слышал… Но он начал упоминать её только после того, как пробудился, а значит… Значит нужно будет с ним поговорить.
Может ли быть, что его душа каким-то образом побывала в другом мире? Конечно может. Вселенная бескрайняя и неизученная, я многого ещё не знаю.
— Бабушка Марфа, — посмотрел я на старушку. — Я вас оставлю.
Так как уже вечереет, идти куда-то особого смысла нет, а значит можно заняться собой.
Вышел из комнаты, спустился в подвал и вошёл в пещеру с родовым источником. Подойдя к источнику, прикоснулся и прикрыл глаза. Он стал ещё больше и ещё сильнее. В скором времени при помощи него можно будет оборонять мои земли.
Убрал руку, почувствовав напоследок «грусть», спустился с мостика, разделся и полез в озеро энергии. Пришло время продолжить истязать своё тело. Тогда, когда прилетит волна, а ждать осталось недолго — крылья мне будут очень нужны.
Уверен, на этот «пир» прибудут многие сильные мира сего, или же лишь даже этой страны, но прибудут. И в этой гонке мне придётся бороться за крупицы. Вполне возможно, что стоит поговорить с дядей и как-то с ним договориться.
Отключил все связи, отвечающие за боль в теле и призвал крылья. Да, так я не смогу отслеживать своё состояние по ощущениям, но у меня всё ещё есть возможность видеть свою энергоструктуру. «Перегреться» я ей не дам, а боль после этого… Что же, потерплю. Не впервой.
Вот так, без боли, легко и просто лежать, главное не переборщить.
Минуты сменялись часами, а я всё лежал, всё же иногда с содроганием понимая, что меня ждёт после этого.
Энергоканалы спустя время начали расширяться, и это очень плохой знак. Даже в моём новом ранге они страдают от этого. Всё же тёмная энергия невероятно мощная.
Когда по ощущениям прошло около шести часов, я понял, что достиг пика. Энергоканалы покраснели и появилась угроза их разрыва.
Я вылез из озера и попытался убрать крылья, но они не исчезли.
Криво усмехнулся.
Это означает лишь одно — я не смогу этого сделать, пока не ощущу весь спектр боли.