Спустя время наконец пришло время отправляться в поездку. Об этом сообщила горничная. Мы спустились вниз и увидели Александра. Одетый в чёрный дорогой костюм и лёгкое пальто, он уже ждал нас.
Он ничего не сказал, лишь молча проследовал к лимузину, а вот когда вышла Регина, в чёрных чулках, юбке и куртке, с небольшим чемоданчиком в руке, к нам вышла сама бывшая глава Рода в своём чёрном платье.
— Госпожа, — девушка ей низко поклонилась. — Спасибо вам за всё, — произнесла она тихо.
— Ты всегда хотела служить лишь ему, — ответила Вяземская. — Поэтому не считай себя в чём-то виноватой. Езжай спокойно и береги своего господина.
— Спасибо, госпожа, — ещё раз поклонилась ей девушка и пошла к нам.
Я подошёл к Светлане Вяземской и остановился напротив неё. Как бы она не относилась к прошлому хозяину тела, но Виктор Вяземский доверил именно ей заботу о нём. И не думаю, что это было просто потому, что ему никому было его отдать. Да и не стоит отходить далеко от легенды о том, что я — это всё ещё я.
Приложил руку к груди и обозначил поклон.
— Спасибо за всё, мама, — разогнулся, смотря в её внимательно изучающие меня глаза. — Не думаю, что между нами осталось что-то родственное, — продолжил я. — Но «я благодарен тебе за то, что заботилась обо мне», — я замер, понимая, что эти слова произнёс не я, а… тот Сергей.
В голове тут же открылся целый пласт воспоминаний.
Вот Светлана отчитывает того Сергея, а вот уже помогает ему с домашним заданием. Причём объясняет всё с толком и с расстановкой. Вот он порвал одежду, когда бегал, но она не разозлилась на него, а наоборот просто погладила по голове, утешая.
Вот он пытается сам готовить и зацепил сковороду. Она начала падать, но мигом подскочившая Светлана закрыла Сергея рукой. Женщина не кричит, лишь морщится от боли, прижимая к себе прошлого хозяина тела.
Вот он чуть не упал в колодец, но Светлана быстро среагировала и подхватила его.
Среди всех открывшихся воспоминаний было полно, где его ненавидят, проклинают и столько ярости в этих глазах… Но каждое такое воспоминание перекрывалось иным, где… его любят.
Всех этих пластов ранее не было. Видимо он сокрыл их глубоко внутри своей души.
«-Варг… Вот почему ты раньше не мог мне этого показать⁈» — обратился я ко второй душе внутри себя
Всё это в корне меняет дела. Да, я не тот Сергей, но я занял его тело и умею быть благодарным, в том числе и к тому, кто заботился о нём.
И всё же добрый он парень.
Я убрал руку и склонился ниже, отдавая дань уважения женщине, давшей этому неуклюжему ребёнку дожить до момента, когда в него вселился я.
Как бы это странно не было, но она всегда была рядом, когда ему нужна была помощь. Словно… настоящая мама. Как ангел хранитель, оберегая пусть и не своё, но дитя.
Я разогнулся, а Светлана Вяземская вдруг подошла ко мне медленными шагами. Она развела руки в стороны и обняла меня, прижимая к себе.
— Не говори больше такого… — прошептала она. — Да, я была в моментах не права… Но никогда не говори о том, что между нами не осталось ничего родственного. Ты всё ещё Вяземский и останешься им.
Я ничего не ответил. Всё же сложно мне называть её мамой, ведь я — не он. Все эти чувства и обнимания принадлежат другому Сергею.
Она закончила обнимать и отступила назад. Я, ничего не говоря, развернулся и пошёл к лимузину, где открыл дверь для Регины, а после сел сам.
Александр сразу посмотрел на меня.
— Спасибо, — произнёс он, — что не ушёл так просто, а попрощался с ней. Наша мама… она противоречивая личность. Да… — Александр отвернулся. — мы были не справедливы к тебе раньше, но и ты должен нас понять…
— Должен? — вздохнул я. Он вздрогнул. — Маленький мальчик, каким я и был, ничего вам не должен. Давай на чистоту — вам просто повезло, что у меня нет ни времени, ни желания вам мстить.
— Ты прав, — покачал Александр головой. — Пожалуй, нас действительно спасает лишь то, что у тебя нет желания это делать.
Он не пытается как-то сгладить что-то между нами, просто выражает всё так, как есть. Видимо война чему-то да научила его.
— Мы полетим на дирижабле, — произнёс Александр. — Каюты я уже забронировал. Должны прилететь примерно за восемь часов до начала. Времени ещё полно.
— Хорошо, — кивнул я.
— Я бы предпочёл на своём… — продолжил он. — Но сейчас осталась возможность полёта в столицу только на пассажирских. Небо закрывают, чтобы избежать… проблем, — замялся он.
— Умышленное сбивание, — ответил я.
Такое практикуется во время разных сумятиц, чтобы устранить того или иного аристократа. Подлый приём, когда один дирижабль таранит другой, чтобы сбить.