Дальше всё устаканилось и ожидали уже под мерным дождиком.
Помимо обычных людей тут было полно мастеров и даже предвысшие, чтобы в случае проблем урегулировать любую ситуацию.
Наконец появилась колонна.
Впереди ехало два тонированных чёрных лимузина. За ними было авто на подобие лимузина. Вот только кабина у него была лишь впереди, а дальше словно срезали большую верхнюю часть машины, однако оставили пространство с бортиками, в котором стоял белый гроб с лежащей в нём Бестужевой. Всё остальное пространство заполняли белые цветы.
Машины ехали медленно и люди могли видеть павшую высшую. Все, у кого были цветы — кидали их на дорогу сбоку от авто, но не под него.
Дальше за процессией шёл Суворов. Бледное лицо дяди не выражало никаких эмоций. Он наверняка единственный высший, которому было позволено проститься с ней. Остальные сейчас где-то на границах. Ведь враги теперь будут знать, что страна лишилась одного высшего.
За ним, в некотором отдалении, шли ещё люди. Видимо побочные ветви Рода Бестужевых.
Когда процессия поравнялась с нами, я повёл свою группу прямо к дяде. Он ничего невидящим взглядом посмотрел на нас и на миг в его глазах словно хоть что-то промелькнуло.
— Сергей, — выдавил он улыбку. — Леди… теперь уже Вяземская? — спросил Суворов, смотря на Аню.
Аня кивнула, едва заметно улыбнулась и протянула ему ручку. Дядя поцеловал её и отпустил.
Некоторое время мы шли молча, под лёгкий шум дождя, бросаемых на асфальт цветов и шёпот людей.
— Спасибо, — произнёс Суворов. — Никому больше не позволили прийти попрощаться… Спасибо, что ты будешь рядом с ней до конца.
Я ничего ему не ответил, лишь кивнул. Я хочу рассказать… но сейчас нельзя. Не время.
Пройти нам предстоит не всю столицу, а только часть её. Потом начнётся среднее кольцо и дальше мы доедем на машине, а уже в главном кольце вновь придётся пройти пешком до дворца, где, перед ним, и будет происходить прощание с Бестужевой. После прощания её захоронят на семейном кладбище.
Вдоль дороги мы шли довольно долго, около трёх часов.
Я заранее знал об этом, поэтому спросил у всех своих — готовы ли они к этому. Ответом мне было «да» и все и впрямь держались без проблем.
Первый круг был пройден и дальше за нами подъехал всё тот же минивэн. Мы сели в него и поехали к третьему, последнему кольцу, где уже начали собираться аристократы. Суворов решил ехать с нами.
У третьего круга процессия вновь сбросила скорость и мы опять пошли пешком. Только теперь уже среди аристократов. Начиная от баронов и баронесс, и в конце заканчивая семьями графов.
В самом же конце стоял помост для императора, откуда он и будет вещать о трагедии теперь уже официально.
Сам мужчина уже присутствовал. Также здесь были и его дети. Таня смотрела на нас, но не выражала никаких эмоций.
Когда мы приблизились, приложили руки к груди и обозначили поклон для императорского семейства. Суворов остался на месте, а вот я повёл свою группку в сторону. Всё же он любил Бестужеву и имеет право на то, чтобы сейчас, во время речи императора, оставаться рядом, а вот меня с ней практически ничего не связывало.
— В этот день… — начал император, — мы отдаём дань памяти великому человеку, достигшему непостижимых высот, прекрасной и мудрой графине, не раз оказывающйе поддержку не только стране, но и всем нам. Елена Бестужева, среди нашего собрания, — тут он, скорее всего имеет в виду собрание графов, — была одним цветком в поле. Прекрасным ярким цветком. Даже несмотря на то, что этот цветок был один — она была способна сделать так, чтобы павшие духом или находящиеся в дурном настроении смеялись и улыбались. Елена была больше, чем высшей, для многих она была подругой, а для кого-то и любимой женщиной…
Суворов стоял и лишь смотрел на лицо Бестужевой. Даже не знаю, слышит ли он сейчас императора. Скорее всего ему просто всё равно.
Император продолжал вести свою речь и все его внимательно слушали.
Когда он закончил, пришло время отдать дань памяти. Все семьи аристократов, которые сейчас здесь, начиная от старшего сословия к младшему, подходили к гробу и складывали у него цветы, на прощание говоря последние слова погибшей.
Графы прошли и дядя посмотрел на меня. Я кивнул и вывел вперёд свою группу. Наш букет белых цветов нёс Максим, который и возложил его, на прощание что-то шепнув высшей.
Я стоял возле её гроба и смотрел на умиротворённое лицо, а потом просто кивнул ей и пошёл назад.
Люди потихоньку прибывали и, чтобы не мешать им, все те, кто простился, уходили подальше. Я остановился у стен дворца и посмотрел на огромную толпу. После похорон, примерно через час, будет церемония награждения. И как бы я не хотел её пропустить, мне придётся там быть. Ибо мои награды — это мои награды. Вот там то я наверняка и узнаю, что задумал император.