— Отбросить! Отступать назад! — и сразу стало видно, как напряглись спины воинов, отдававших всех себя, чтобы откинуть назад врага.
Лорайн, не снявший своего обыденного потрепанного наряда мага, начал совершать руками магические пассы, бормоча себе что-то под нос. Он создавал иллюзию. Кидал все оставшиеся у него магические силы на эту спасительную обманку. Вот отряд из солдат Султаната и воинов Компании делает единый, очень сплочённый выпад вперёд, отбрасывая противника назад, и начиная при этом пятиться назад. Однако те, созданные магом копии, за которыми не видно оригиналов продолжают идти вперёд на барнухадцев, заставляя их откатываться назад, не вступая при этом в бой, увеличивая расстояние между двумя враждебными сторонами. Алаид только сейчас заметил, что к нему прижимается та самая девочка, которую он сегодня видел в доме, отведённом для ландестеров. Вор подхватывает девочку на руки и буквально запрыгивает внутрь огромного помещения. Вот весь отряд уже попал в зал и Ронтр с Адрианом, которые оказались по краям, закрывают тяжёлые двери, укрепляя их тяжёлым засовом. Сюда без тарана теперь точно не пробиться. Небольшая крепость внутри дворца. От отряда отделяются три человека с капитанскими нашивками и падают на колени перед Султаном. То же делают и все присутствующие. Даже принц и Дорнис, который, наверное, слишком устал за этот действительно тяжёлый день, чтобы спорить. После Султан поднимает их, и воины расходятся по сторонам, наскоро сооружая перевязки из подручных материалов. Лорайн устало садится в левой части зала, опираясь спиной о стену. К нему тут же подсели и остальные спутники принца-бастарда. Адриан и капитаны подходят к правителю, чтобы начать доклад. Видя, что никто особого желания начать первым не испытывает, бастард выходит вперёд. Султан окидывает взглядом этого молодого человека. Длинные волосы, слипшиеся от пота и крови, прядь которых упала ему на лицо. На левой щеке алеет глубокий порез. Обычный для жителей Ланда жилет во многих местах разорван и в этих брешах виднеется отличная кольчуга, в районе правого бока всё же пробитая, и там видны кровавые подтёки. Правая рука юноши наскоро перевязана какой-то бежевой тряпицей, пропитавшейся кровью. «Видимо, он не пожелал оставаться в стороне, несмотря на своё происхождение. Смело. Смело, но с другой стороны безрассудно. Однако то, что с ними плечом к плечу сражается принц, могло дать дополнительный стимул бойцам. Похвально. А этот взгляд. Он ещё разгорячён схваткой, но уже готов вступить в переговоры. Удивительное свойство», — про себя оценил принца Султан, всё ещё ожидая, пока тот заговорит. И Адриан больше не заставил себя долго ждать, надел амулет-переводчик и начал разговор:
— Господин Султан, на улицах сейчас полно наёмников. Они все постепенно подтягиваются к дворцу со всех сторон города. Они точно намерены взять вашу твердыню штурмом и им будет плевать на потери. Вам срочно нужно покинуть город. Здесь есть какие-то тайные ходы, по которым вы можете это сделать?
— Нет. Все мои предшественники ценили честность, как и я. Здесь никогда не было ничего подобного.
— Тогда придётся защищать вас здесь, — Адриан помрачнел и задумался.
— Против такого количества отъявленных головорезов нам долго не продержаться, учитывая, что они уже попали в сам дворец, и этот зал, по сути, является единственным местом, где остались те, кто верны вам. Все остальные погибли, — подал голос двадцатичетырёхлетний рарниец, капитан отряда регулярной армии Султаната.
— К тому же наши люди устали и есть раненые. Ведь пробиться сюда через город не было такой уж лёгкой задачей, — это сказал уже знакомый командир воинов Компании.
— Я всё это понимаю, но что ещё нам остаётся? Выбраться мы можем разве что через крышу, — ответил Султан, обводя взглядом выпрямившихся капитанов и принца.
— Тогда бой, — коротко кивнул широкоплечий чистокровный жаханец, возглавляющий личных телохранителей правителя.
— Только он и остаётся. Помолимся же Даху, чтобы он помог нам в этом нелёгком испытании.
Султан и капитаны закрыли глаза и начали бормотать слова молитвы на языке, который амулет не мог перевести на ландский, поэтому Адриан направился к своим спутникам, молча сидевшим около отдыхающего Лорайна. Син повернул голову к принцу. Его правая рука висела на перевязи, а бровь пересекал шрам, оставленный кончиком ятагана одного из барнухадцев.
— Что вы решили? — безучастно спросил даргостец, скорее всего, уже зная ответ.
— Дать бой. Это самоубийство, я знаю, но ничего другого поделать мы не можем. Это не наше поле боя. Здесь нет тайных ходов, нет магов, нет ничего того, к чему я привык на родине, где иногда хитрость и уловки бывают эффективнее грубой силы. Здесь же совершенно другие законы. Я просто не знаю, что делать, — Адриан тяжело сел на пол. Син успокаивающе положил руку ему на плечо, но принц скинул её.
Раздался звук мощного удара в тяжёлые двери. Все тут же повскакивали со своих мест и под громкие команды своих командиров начали строиться. Те же, кто был крепче своих товарищей, ринулись подпирать собой дверь, чтобы она продержалась ещё хоть немного. Когда все выстроились, это перестало быть необходимым, они присоединились к остальным, подперев плечами тех, с кем ещё в начале этого дня не были знакомы. Вот солдат армии стоит бок о бок с воином-наёмником из Компании. И тот, и другой готовы в любой момент прикрыть друг друга. Красные лучи заходящего солнца пляшут на стенах неверными бликами, преломленные стеклянным куполом. Ещё один удар. Следующего эти двери уже не выдержат, ведь они не были рассчитаны на то, что бы выдерживать осаду, а архитекторы вряд ли могли предположить, что в такой стране, как Султанат, кто-то посмеет посягнуть на жизнь правителя. Не могли они подумать о том, что когда-то здесь придётся отбиваться от мятежников людям из столь разных фракций, не могли подумать, что когда-то в этом зале история будет решаться не словами, а мечом. Жаль, что они не умели смотреть в будущее. Армейцы готовят тяжёлые копья. Щиты смыкаются, образуя непробиваемую стену. Для большинства это был новый опыт, но они инстинктивно понимали, что нужно делать. Это подобие рарнийской фаланги давно использовалось в Султанате, где масштабные сражение сменились небольшими стычками. Полноценную фалангу строить было без надобности и на смену ей в стране торговцев пришла вот эта «сокращённая фаланга», принцип действия которой был таким же, как и у обычной. Первый ряд держал крепкие, почти во весь рост щиты. В основном это были телохранители, привыкшие держать оборону. Второй ряд почти полностью составляли армейцы с тяжёлыми копьями, которые они держали двумя руками, на локте был закреплён маленький щит, который в случае чего мог защитить от случайного удара. В третьем ряду стояли те, кому придётся заменять павших товарищей. Три-четыре человека из третьего ряда вооружены луками. Серьёзно раненые держат пращи, которые оказались у некоторых армейцев. Сумы со снарядами — просто камнями, которые молотом поотбивал Ронтр от каменного стола и трона Султана. Все замерли в ожидании.
Ещё один тяжёлый удар сотрясает стены, покорёженные двери распахиваются и над головами верных Султану разносится новая короткая команда:
— Рывок!
И строй делает шаг вперёд, обрушивая на головы врагов удары тяжёлых копий поверх в нужный момент пригнувшихся соратников, заставляя их ошарашено отступить назад.
— Рывок!
Они делают ещё один шаг, снова лишая жизни барнухадцев, не ожидавших такого активного сопротивления со стороны загнанных в угол «приспешников Султана». Из-за спин воинов периодически, но почти не останавливаясь, сыплются на головы наёмников камни и стрелы. Они всё отступают. Их не предупредили о таком повороте, они думали, что подавленные потерей своего правителя, противники сложат оружие, но нет, вот они единым выдохом снова со всей своей силой обрушивают мощь копий. Что же пошло не так? Какая часть плана провалилась? Они же всё сделали правильно. Тогда какого дьявола эти проклятые жаханцы продолжают наступать? Часть наёмников уже оклемалась и пытается пробиться через щиты, но их пыл быстро смеряют ещё одним шагом, который теперь сопровождался не только ударами копий, но и мечей первого ряда, который ещё как-то ухитрялся при этом не опустить щиты. Сказывалась суровая подготовка длинною в жизнь. Ну ничего. Они позволят себя теснить до выхода из дворца, держась на расстоянии. А там ещё надеющиеся их противники поймут, что все попытки тщетны. Ведь таков их план, который очень долго шлифовали в кузницах, где издавна куются самые подлые заговоры и интриги, самые кровавые перевороты.