Он отстал от Старка всего на десяток вдохов. Большая часть мужчин не успела бы надеть штаны. Этот убил десятерых. На самом деле, как позже выяснилось, семерых — троих убил мальчишка — но это мало что меняло. Это должно было быть восхитительно. Не убийство — Джейме не был Клиганом — но сражение. Он не помнил, видел ли хоть раз Старка в бою, но он видел в бою Геральта Хайтауэра, Джонотора Дарри, Освелла Уэнта — каждый из них стоил в бою пятерых — и, конечно же, Эртура Дейна. Все они были мертвы после встречи со Старком. Он должен был быть хорош.
Но Джейме не чувствовал опасности, глядя на него — это было очень странно. Во всех лучших бойцах он чувствовал силу, мог предсказать их стиль по поведению и движениям. Белый Бык, как и Гора, и Роберт Баратеон, и Джон Амбер, был чудовищно силен, хотя и не так огромен, и эта сила была видна в каждом движении, в том, как он не замечал веса булавы или легко поднимал даму во время танца. Джейме, сам будучи сильнее большинства людей, легко замечал эти признаки. Сандор Клиган был яростен, каждое его движение было резким, будто он дрался даже когда пил эль, и он был не слабее, чем Джейме. Ливен Мартелл, когда двигался, походил на змею — как и его племянник, Оберин, и часто развлекал своих братьев, жонглируя клинками. Эртур Дейн двигался плавно, чем очень походил на браавосийских водных плясунов — так же было и с его стилем боя, хотя Джейме до сих пор не мог понять, как можно так ловко сражаться в доспехах и с двуручным мечом, будучи ростом в пять с половиной футов. Большая часть остальных хороших бойцов, которых он видел, не превосходили Джейме ни в ловкости, ни в силе, ни в скорости — но он все равно видел в них бойцов, даже когда доспехи сменялись разноцветными кафтанами или крестьянскими рубахами — бывало и так. В Старке он этого не видел. Тот был сильно ниже Джейме, и его движения не были движениями человека, посвятившего себя сражениям, а в шагах не было ни грации, ни скорости.
Интересно, если бы в тот день в тронном зале он не отошел бы от престола, а поднял меч, кто бы вышел победителем? Как много мог бы Джейме понять, просто скрестив со Старком клинки. Интересно, сразись они, Старк начал бы его уважать?
А убей он короля годом раньше? Он был бы казнен вместо Брандона и Рикарда? Назвал бы его Старк тогда "Цареубийцей"? Джейме вновь усмехнулся.
Он хорошо помнил тот день, когда Эйрис окончательно разрушил шаткий мир. Пять сотен человек были в тронном зале — лучшие рыцари королевства, могущественные лорды, мудрейшие мыслители — и все они, проклятые трусы, молчали. Были слышны лишь смех короля и гул дикого огня. И хриплое дыхание Старков. Ни Рикард, ни Брандон не позволяли себе кричать — один стонал сквозь сжатые зубы, другой пытался дышать с удавкой на шее, и их глаза не отрывались друг от друга. У Джейме тогда едва не заслезились глаза, Барристан Отважный неотрывно смотрел в пол, Белый Бык, лорд-командующий королевской гвардией, сжимал рукоять меча, а десница короля деревянно улыбался, обтекая потом. И все они боялись издать хоть один звук. Кроме одной из фрейлин, почти девочки, на лазурном платье которой был вышит костяной дракон. Джейме не помнил ее лица, но очень хорошо запомнил голос — когда Брандон упал на колени, она кричала так громко, так дико, что ничего кроме этого крика не было слышно. Когда Эйрис приказал найти предательницу — именно тогда Джейме впервые ослушался его приказа.
Тогда он еще не начал носить улыбку, так пугавшую всех вокруг. Тогда он был честным глупцом, умолявшем короля позволить ему сразиться с лордом Рикардом.
Джейме поднялся, и вода стекла по его телу, заставив задрожать от холода — в этом Старк уж точно его опережал. Даже под проливным дождем хранитель Севера не дрожал. Он быстро натянул штаны из овечьей шерсти и такой же жилет — пока он был ранен, доспехи носить не стоило. Впрочем, рана его уже почти не тревожила, чтобы ни говорили мейстеры.
— Лансель! — дверь распахнулась, и десятилетний мальчишка оказался перед ним в одно мгновенье. Он выглядел ровесником бастарда Старка, хотя и был выше на полголовы. Тут одно из двух — либо бастарды и правда быстро взрослеют, либо все Старки просто угрюмые ублюдки.
— Позови лекаря и принеси мои доспехи, — Джейме взглянул на штаны и поморщился, — и подходящую одежду.
Едва он прибыл в Ланниспорт, отец приставил мальчика к Джейме как пажа, но назвал оруженосцем. Мальчик дрожал, стоило только на него не так взглянуть, и плакал, если ронял доспехи. Какой, к иным, оруженосец? Он был тверд как глина и обладал храбростью воробья. Джейме не был уверен, что Лансель в состоянии взглянуть на рану, не запачкав штаны. Он сам стал оруженосцем в одиннадцать, но никогда не был таким мягким. Если дядя Киван хотел сделать сына похожим на Джейме, следовало учить его сражаться, а не петь.
В дверь, которая так и осталась открытой, зашла женщина с перекинутой через плечо сумкой. Что ж, Лансель хотя бы был расторопен. Женщина покосилась на ванну, затем на раненое плечо.
— Милорд, вы не мочили рану? — ее тон напомнил ему тетю Дженну, когда-то таскавшую его за ухо.
— Я не лорд и не дурак, — улыбнулся Джейме.
Ему нравились те, кто с ним не заискивал — если они при этом его не презирали. Карие глаза потеплели.
— Позволите?
Не дожидаясь ответа, она подошла так близко, что Джейме мог разглядеть ее ресницы, и начала изучать рану — ей даже наклоняться не пришлось. Ее грудь была меньше, чем у Серсеи, но все равно почти касалась его руки. Долго. Что может быть настолько интересного в дырке?
— Стрела? — улыбнувшись, поинтересовалась она.
— Болт, — на широком лице женщины отразилось непонимание. — Арбалетный.
— А-а-а. Стрела.
Усадив Джейме на стул, она сперва облила рану вином, потом помазала чем-то, а после начала обматывать чистой тканью. От нее пахло потом и дымом, серые волосы щекотали его руку. Её пальцы были длинными и нежными. Рана ныла, но сейчас боль приносила наслаждение. Джейме прикрыл глаза и криво улыбнулся. Он слишком долго не видел Серсею.
— Как вас зовут-то? — спросила она, закончив.
— Джейме Ланнистер.
— Цареубийца? — она отшатнулась, будто он превратился в дракона.
Джейме снова усмехнулся.
— Зовут и так, если не слишком умны, — он поднялся, и она отступила еще на два шага.
Женщина открыла рот, но так и не заговорила. Где-то внутри Джейме ощутил разочарование. Все, кроме его семьи, либо боятся его, либо презирают, либо боятся и презирают.
Услышав лязг и грохот, Джейме мгновенно повернулся к двери. Лансель. Разумеется, Лансель.
Глаза женщины расширились, когда она увидела золотые доспехи. Джейме перевел взгляд на нее.
— Можешь идти.
Она выбежала, едва не сбив Ланселя.
Каким бы напуганным и бесполезным ни был его кузен, одеть доспехи он сумел, и довольно ловко. Быть может, он просто боится крови? Тирион боялся, пока ему не исполнилось пятнадцать. Как он только спал с Тишей? Джейме вздрогнул от этой мысли. Едва ли не единственный поступок, за который ему стыдно. Нет ни одного человека в мире, который мог бы его шантажировать и не лишиться жизни — кроме отца. И Серсеи, но она никогда не заставляла его делать то, чего он потом стыдился.
Плечо ныло под доспехами, но это можно было терпеть. Он взглянул на Ланселя. Король собирал военачальников через четверть часа, но Джейме не было в их числе — рана была лишь предлогом, это лишь еще один способ унизить его. Роберт отказывался признать, что боялся его, но стыдился этого страха. Когда Джейме его впервые увидел, он и подумать не мог, что этот великан окажется таким мелочным говнюком. Ему, вообще-то, нравился Роберт, пока отец не сказал, что тот женится на Серсее.