Лювин мазал руку Джона свернувшимся молоком и травяными маслами, вливал в его рот разбавленное маковое молоко.
— Сейчас мальчик просто будет спать, — сказал он, — но вскоре начнется лихорадка, она всегда следует за обширными ранами. Пускай ночью за ним присмотрят служанки — если проснется, он может навредить себе в бреду.
Джон был покалечен, но Нед почти улыбался — он будет жить.
Арья отказалась выходить из комнаты. Она пересела к изголовью Джона, у стены, чтобы не задеть случайно руку, и замерла, глядя на брата.
"Как Лианна перед сердце-древом", — подумал Нед, но Лианна была старше Арьи.
В пять лет его сестра не могла усидеть на месте и двух вдохов.
На обед Кэт, Робб и Санса опоздали. Нед умудрился забыть, что они отправились на конную прогулку с самого утра — это была идея Кэт. Арья должна была отправиться с ними, однако после ночной вылазки осталась в комнате под присмотром.
Кейтлин вошла бледная как снег, и Нед подумал было, что и Роббом что-то приключилось, но Робб и Санса шли за ней, раскрасневшиеся и улыбающиеся.
Нед поднялся.
"Джон здоров", — едва не сказал он.
Джон не был здоров.
— Серая хворь ушла, — объявил Нед, — Полностью. Джон скоро поправится.
Кэт сглотнула и побледнела еще сильнее.
— Это радостная новость, — выдавила она.
"Да, — подумал Нед, — Это радостная новость".
Почему тогда он не радовался? В его руках было меньше силы, чем когда он был ребенком. Старые шрамы вновь ныли.
На правой ключице горел первый его боевой шрам — Нед и Роберт тогда вели отряд, преследовавший дикарей в Лунных горах. Стрела пробила кольчугу и вонзилась в грудь. Стрелу эту вытащил Роберт, а затем прижег рану, нагрев меч о факел. Нед тогда даже не сразу понял, что был ранен — что-то вынырнуло из темноты и ударило его в грудь, и он упал на камни, а потом увидел древко, торчащее перед глазами. Шрам вытянулся на полтора дюйма — Роберт был не слишком нежен и разорвал рану наконечником.
Ровная линия на левой руке, от локтя до плеча — подарок от Эртура Дейна и его волшебного меча. Ему сейчас казалось, будто он все еще истекает кровью. Тогда Нед был в такой ярости, что не заметил рану — он обнаружил ее лишь в Звездопаде, два дня спустя, когда внезапно свалился с лихорадкой. Пожалуй, в тот раз он оказался ближе всего к смерти.
Самый огромный из шрамов болел меньше всех — Старк не знал, чем он был нанесен, но отлично помнил, когда. Его сбили с крыши во время Колокольной Битвы, он отбил все что можно, а когда поднялся, понял, что истекает кровью.
Был еще десяток шрамов — один из них ему оставила Лианна, два Роберт, еще один остался от сира Донотора Дарри, белого меча, убитого Недом на Трезубце, оттуда же был еще и шрам от копья какого-то дорнийца. И каждый из саднил.
Когда обед закончился, Нед вдруг понял, что у него нет сил встать со стула.
Нед заставил себя подняться и вышел в крытый переход, откуда он мог видеть упражняющихся гвардейцев и детей. Прохладный ветер обдул его лицо и вернул немного сил.
Робб уже был во дворе вместе с мастером над оружием. Возраст сделал сира Родрика тучным и медлительным, но он по-прежнему был хорошим бойцом и знал о сражении на мечах больше, чем любой северянин — кроме Неда, воспитанного в Долине, лорда Рикарда Карстарка и, возможно, сира Джораха Мормонта.
Робб достаточно вырос, чтобы больше не укутывать его перед боем, как младенца. Подогнанная кольчуга, несомненно, тянула мальчика к земле, но он успел уже привыкнуть к ее весу. Скоро и Джон к ним присоединиться — хотелось бы на это надеяться. Возможно, он настолько повредил руку, что больше никогда не сможет взять меч.
Нед хорошо помнил, как Джон ради забавы умудрился нацепить на себя доспех, и сир Родрик заставил его так упражняться. Дети смеялись и били Джона по голове, когда шлем закрывал ему обзор, но тот все равно продолжал отмахиваться. С тех пор половину тренировок Джон проводил в доспехе и с тяжелым мечом, а Родрик не уставал его хвалить — за глаза, разумеется.
Будет ли Джон теперь так хорош?
Робб, однако, был не намного хуже. Он был крепче Джона и шире в плечах. Он улыбался и смеялся. "Он будет похож на Брана", — подумал Нед.
Вот уж кто не улыбался — Теон Грейджой. Железнорожденный стоял в стороне ото всех, напротив мишеней, и держал в руках лук. Ох уж, сколько разговоров из-за этого было. Сир Родрик не доверял островитянам, а Джори смотрел на Теона как на врага, но они оба подчинились, когда Нед сказал, что его воспитанник будет упражняться вместе с его сыном.
Драться на мечах этот парень не умел совсем — даже Робб, будучи на фут ниже Грейджоя, бил его каждый второй раз, зато с луком Теон был хорош. Он уже уложил три стрелы в центр мишени, каждый раз отходя на пять ярдов.
Нед услышал шаги за спиной, а через мгновенье до него донесся запах. Яблоки и осенние листья — так пахла Кэт.
Подойдя, она положила свою руку на его и переплела пальцы. Нед посмотрел на нее — Кэт была бледной и задумчивой, и неловко, натянуто улыбнулась, когда встретила его взгляд.
— Что будет с ним дальше? — Нед не хотел об этом думать, не сейчас уж точно, но Кэт продолжила: — Мейстер сказал, что его рука может не восстановиться.
"Нет, — вспомнил Старк, — он сказал, что будет чудо, если Джон сможет сгибать пальцы".
Кэт опустила глаза, ее рука судорожно сжалась. Видимо, последние мысли отразились на его лице.
— Я решу это, когда Джону станет лучше.
Кэт отняла руку и ушла. Это хорошо — сейчас Нед не хотел ничьего общества. Помимо боли в шрамах на него накатила жуткая мигрень — будто гвоздь вбили прямо в лоб. По дороге к своим покоям он приказал слуге вызвать мейстера.
Он лежал на кровати, когда в дверь постучались. Это был не Лювин — Робб.
Мейстер пришел позже, когда они уже поговорили, и дал Неду сонного вина и каких-то еще трав.
— Они вернут вам силы, милорд.
— Да уж, завтра силы мне пригодятся.
Выпив все, Нед закрыл глаза, а когда открыл, было уже утро.
Кейтлин была возмущена, Нед даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел ее такой разозленной — и видел ли.
— Ты отдал ему покои Робба, — ее голос был ледяным, а взгляд и того хуже.
— По его же просьбе. Джон еще долго не сможет выйти из комнаты, и я горжусь Роббом, что он беспокоится о благополучии брата.
— Он Роббу не брат, — взвилась Кейтлин, — Ушли бастарда в Цитадель, уж с ожогами они справятся! Воином ему не стать, ты слышал Лювина — так пусть кует цепь. Чем раньше начнет, тем лучше.
Злость скрутилась внутри Неда. Видимо, она может выносить Джона, лишь когда тот несчастен.
— Он останется здесь и сам решит свою судьбу.
Последний раз, когда они с Джоном говорили — до серой хвори — тот решил стать оруженосцем сира Джораха. Джон мечтал о подвигах, о Королевской гвардии, или о Ночном Дозоре, но никогда в их разговорах он не упоминал о мейстерской цепи.
Гнев Кэт исчез, и она выглядела готовой зарыдать.
— А если он выберет судьбу лорда Винтерфелла? Ты помнишь, как он пришел во двор в доспехах? — Нед, удивленный переменой, кивнул. — А помнишь ли, какой щит он себе выбрал? Я помню, хотя тогда я и вовсе о них не знала. Белый волк на сером поле, я думала, это лишь бастардская гордыня, бастадский герб — они почти всегда просто меняют цвета, — Нед нахмурился — он знал, что она сейчас скажет. — Это герб Грейстарков из Волчьего Логова, Нед, которые тысячу лет назад присягнули Болтонам и захватили Винтерфелл.
* * *
Они перенесли Джона вечером. Как мешок зерна. Пузатый Том поднял его на руки и унес куда-то, Джори шел рядом, а ей пришлось бежать за ними — Арью никто не ждал.
Джона принесли в комнату к Роббу — она была намного больше, тут было целых два окна и мягкий ковер на полу.