— Уважение нужно заслужить, а единственное, что ты заслужила за всю свою жизнь, - это пятерка, которую ты получила, отсосав у профессора Ронсона.
Да, слухи ходили. Тогда я им не поверил, но теперь не был в этом уверен.
— Я не... — Ее зеленые глаза переключились на охранника, на которого она кричала, после того как он хмыкнул. Она глубоко вдохнула, затем выдохнула и снова повернулась ко мне, проведя рукой по волосам цвета кардинала. — Мы можем поговорить наедине?
— Ты можешь вести себя достойно? Ты позоришь свой пол.
Она встретила мой взгляд, и мы оба возненавидели друг друга, как два человека, которые когда-то были влюблены. Я не знал, почему она меня ненавидит. Она была той, кто испортил мне жизнь. Все, что я делал с ней после этого, было ответом на это.
Ее плечо коснулось моей груди, когда она прошла мимо меня в коридор. Я вывел ее на лестничную площадку.
Она повернулась ко мне, надув губки.
— Мы не идем в пентхаус?
— Нет.
— Но...
— Нет. — Я закрыл за нами дверь, не обращая внимания на стук, когда она вздрогнула. — Пентхаус - для людей, которые имеют значение. А ты - нет. Говори или уходи. Это твой единственный выбор.
Она заговорила через секунду, нехотя.
— Мне нужны деньги.
— Где он?
— А?
— Мой сын. Если ты здесь, то где Эверетт?
— Он с няней в Алабаме.
— Ты оставила моего сына в другом штате, а сама улетела в Нью-Йорк?
— Тебе легко судить! Ты его даже не видишь!
— Я не вижу его, потому что его токсичная, холодная сука-мать держит его подальше от родного отца. Ты хоть знаешь, как зовут его няню?
Ее глаза метнулись в сторону, и она слизнула немного блеска с губ.
— Конечно, знаю! Что это за вопрос?
— Такой вопрос я задаю женщине, которая бросает его, чтобы ходить на ночные свидания с незнакомыми мужчинами.
Ее глаза встретились с моими, и она вскинула бровь, уверенность вернулась к ней. Она передернула плечами, сделала шаг ближе и облизнула губы.
— Ты ревнуешь?
Она что, была под кайфом в этот момент? Она выглядела так, будто могла бы сниматься в одном из рэп-клипов.
Я приложил палец к ее лбу и оттолкнул ее назад.
— Единственная ревность, которую я испытываю, - это ревность к мужчинам, которые никогда не имели неудовольствия встретиться с тобой.
Она скрестила руки и ударила ногой по полу.
— Ты не должен быть таким грубым.
— Есть ли смысл в твоем визите?
— Мне нужны деньги.
— Вчера я перевел тебе триста тысяч долларов.
— Да, но мне нужно больше.
— Для чего тебе могут понадобиться деньги? В твое тело можно вживить столько пластика. — Когда ее взгляд метнулся по лестничной клетке, я еще больше ожесточился. — Какую бы ложь ты ни придумывала в своей поганой башке, я все равно увижу ее. Правду. Сейчас же.
Вздох вырвался из нее, как скрип кровати, медленный и неохотный.
— Я заняла у кое-кого денег, и теперь он просит их вернуть.
Я сделал мысленную пометку, чтобы мои следователи обратили внимание на ее привычки тратить деньги. В прошлом они ничего не нашли, но, возможно, это может стать новой зацепкой, которая приведет Эверетта домой, ко мне.
— Сколько?
— Не много. Всего сто тысяч.
— А остальные деньги, которые я тебе дал?
— Я их потратила. Мне нужно оплатить счета.
Я схватил ее за руки и оторвал рукава ее платья.
— Эй! — закричала она и попыталась оттолкнуть мои руки.
Я проигнорировал ее протесты и осмотрел ее руки на предмет следов. Их не было. Она не принимала наркотики. Но это не объясняло ее трат. Сколько чертовых денег могла потратить эта женщина? Я мог бы накормить сотню детских домов на те деньги, которые давал ей каждый месяц, и все потому, что она продолжала держать Эверетта над моей головой, и я предпочел бы послать ей деньги, чем рисковать тем, что она не прокормит нашего ребенка.
— Ты собираешься дать мне деньги или как, Бастиан? — Южный акцент усилился от ее нетерпения.
— Ты прилетела сюда, чтобы попросить у меня денег. Это должно быть важно.
В ее глазах мгновенно появилась настороженность.
— Нет. Они мне просто нужны сейчас.
— Я дам их тебе.
— Хорошо...
— После того, как я увижу Эверетта.
Я наблюдал за тем, как в ее глазах рождается решение. Она знала, что я не могу поехать в Алабаму. Она также знала, что если она отвезет его на любую другую территорию, включая мою, я оторву Эверетта от нее и найду какую-нибудь яму, чтобы похоронить ее. Так глубока была моя ярость к ней, и я не пытался ее скрыть.
Не знаю, почему меня шокировало, когда она сделала шаг назад и сказала:
— Неважно. Мне не нужны деньги. Я что-нибудь придумаю.
Мои глаза сузились.
— Придумай что-нибудь, только не голодай и не пренебрегай моим сыном.
— Ты для него меньший отец, чем твой собственный отец для тебя, — прорычала она. Она всегда завидовала моим отношениям с ним.
— Если ты повредишь хоть один волосок на его голове, социальная служба быстро окажется у тебя на пороге.
— Они заберут его. Ты никогда не получишь его обратно.
— У меня нет недостатка в людях, которых я могу подкупить, Эльза. Ты, конечно, знаешь об этом.
Настоящей угрозой была не социальная служба. Это была семья Андретти. Как только они узнают о существовании Эверетта, его жизнь окажется под угрозой, и, возможно, я не успею его спасти. Я не мог так рисковать.
Но я не стал говорить об этом Эльзе, когда она, запыхавшись, унеслась прочь, развевая на ветру рваные розовые рукава, как раздвинутые губы киски.
И я поклялся, что, даже если мне придется умереть, я верну Эверетта у этой сумасшедшей.
ГЛАВА 24
Главное, что необходимо для счастья в этой жизни,
- это что-то делать, что-то любить и на что-то надеяться.
Джозеф Эддисон
АРИАНА ДЕ ЛУКА
На следующий день я не видела Бастиана. Наверное, к лучшему. Я бы не знала, что сказать, если бы увидела. Я просто хотела спокойно закончить смену и дать себе время подумать о том, чтобы сдать значок Уилксу.
Сдать значок.
Я не могла поверить, что до этого дошло. Я мало что знала о себе, но знала, что сдаваться противоречит моей природе, потому что каждый раз, когда я думала об этом, разочарование, гнев и обида бурлили в моем горле, практически требуя, чтобы я продолжала свою легенду, хотя мое сердце так сильно сопротивлялось этому.
Когда бар закрылся и все переложили обязанности по закрытию на меня, а я даже не успела вызваться, Винсент Романо вошел в бар один. За ним не было охранников.
Только он.
Я выстроила стены вокруг своего разума, и все во мне насторожилось, когда главный убийца семьи Романо зашагал в мою сторону. Его сшитый на заказ костюм и приталенная рубашка на пуговицах говорили о деньгах, но выглядел он изможденным.