Обстановка очень приятна чувствам: зрительно, хорошо подобраны зелёный цвет ковролина, светло салатовых стен и освещение. В отлично вентилируемом воздухе витают приятные нотки лугов и леса. В целом, административная часть вписана в окружающее пространство природы и это весьма впечатляет.
Площадь этажа малая и мы быстро оказываемся перед ещё роковой дверью и надписью: “Исинн Георг”.
Часть 2. Глава 23
— Привет пап, — зашла Вероника без стука.
Я вторю, но официально.
— Добрый день ребята, — отвечает встающий мужчина, протягивая руку. — Исинн Георг.
— Драй Матус, — с трепещущим нутром представился я.
Впечатлений просто море: это и кабинет, что бьёт минимализмом, такой светлый, с оттенками серого, синего и росчерком элементов в тёплых тонах, и сам хозяин тоже — смутил и восхитил одновременно — высокий, в меру спортивный, но скорее быстрый, чем мощный, глаза серо-голубые, острые, ум, что скрыт за ними, титанически силён. Я даже не знаю, как это пришло, просто понял вдруг — передо мной стоит обладатель выдающегося интеллекта. Волосы у Георга того же тёмно-русого цвета, что и у дочери, а на лице красиво отпущена щетина. По приглашению садимся на диван.
— С чем пожаловали? — сразу за дело взялся он.
— Нужен люцифер, сравнимый по весу с моим, — так же с места рванула Вероника. Я ожидал некоей беседы, что-нибудь из ряда семейных вопросов, но деловой тон взял обороты.
— Огранённый, — скорее утверждая, чем спрашивая произнёс Георг.
— Именно.
Взгляды дочери и отца пересеклись, готов утверждать, что это скорее напоминает дуэль, мужчина отвел первым.
— Вероника, ты же понимаешь…
— Пап! — сыграла голосом девушка.
— Хочешь сказать, что…
— Да.
Лицо директора претерпело мимические метаморфозы и как итог — кивок. После слов благодарности, попрощались и выходим, яснее ясного, что глубина недоумения и смятения готова поглотить моё сознание — вообще непонятная сцена и точно не ожидаемая.
Останавливаемся на лестнице, ведь я уже не могу держать в себе:
— А-э, как бы… Что это было?
Вероника торжествующе улыбается, причём явно давно.
— Ну, я выиграла дуэль и это прекрасно.
Я чуть за голову не схватился.
— Вообще не врубаюсь о чём ты? Какой-то спор на люцифер?
— Хе-хе, — торжествующе рассмеялась она, — нет, Матус. У нас с отцом есть давнее соперничество — он считает, что умнее и сообразительнее. Сегодня я продумала все возможные лазейки для отказа и закрыла их. Это победа.
Я попробовал сбросить напряжение в нервном смехе.
— Выходит тебе важнее было одержать интеллектуальную победу, чем получить люцифер? — уточнил следом.
— Не совсем так, просто знаешь какой он иногда заносчивый? Конечно, сколько бы не проходил тестов — высший бал… Фотографическая память… потрясающая смекалка и работоспособность… А тут раз и проиграл!
Вглядываюсь в искреннее выражение радости на лице моего идола. И в ответ:
— Теперь понятно. Ну, что ж, поздравляю и спасибо.
Девушка заискрила глазами.
— Пошли, сначала выберем камень, а потом уже благодари. Там есть очень впечатляющие.
Вновь начался путь открытий и, через знакомый холл, мы идём прямо. В отделке превалирует серый цвет с гладкими поверхностями — либо кафель, либо сталь, либо стекло. Справа и слева открываются лабораторные отделы, где все сотрудники в спецодежде, многие за мониторами, остальные возле непонятного оборудования. Приятно видеть частые улыбки на лицах и слышать доносящийся смех в разговорах. Вероника ведёт дальше, к компактной камере хранения.
— Здесь и временно, и на постоянной основе содержат образцы, — рассказывает дочь Георга. — С люцифером уже всё, то что сейчас покажу — наверняка последние из синтезированных. Во всяком случае в рамках нынешнего проекта комплекса.
— Звучит как-то грустно, — отметил я.
Вероника обернулась, под шорох закрывающейся стеклянной двери.
— Да, пожалуй. Ну может ещё найдут куда применить.
Камера хранения — столь же холодное цветом место, ибо кругом чернеет пластик отсеков, тёмно-серая сталь ручек и накладок. Пол в тех же тонах, а на одной из стен есть монитор. Председатель быстро нашла на экране нужный номер и ввела код доступа. Справа, по окантовке, высветился один из ящиков. Я прямо залюбовался на это действо — казалось, что внешняя часть монолитна, а теперь там бегают огоньки — прекрасное решение.