Будь на то ее воля, Букен ни за что не позволила бы мужу взять вторую жену. Увы, это было не в ее силах. Обнажая для него белую шейку, игриво, с подобострастием сказала:
— О мой повелитель, мне не жалко, что за эту беспутницу отдано столько отборного скота. И горя мало, что она ушла. Обидно лишь за твою запятнанную честь. Не вздумай жениться еще раз, мой бай.
— Не твоя печаль, байбиче, — с задорцем ответил Серкебай, — разве мало хороших девушек на свете? Разве Серкебай скота лишился? Слава аллаху, все есть, всего хватит. А мне неужели жить теперь бобылем, как бесчестному мужчине, а? Подумаешь, женщина лягнула меня маленько в грудь. Дальше, байбиче, ты мне сама выберешь подходящую девушку. Да, да, та, что тебе понравится, приглянется и мне, байбиче. А токол мне все-таки нужна на старости лет. Чтоб колени зябкие отогревала…
Букен чуть не подскочила:
— Бог с тобой, мой повелитель! Разве токол Гульбюбю тебя еще недостаточно проучила?
Серкебай похлопал байбиче по плечу:
— Умница ты у меня. Введи в юрту ту, которая во всем тебе будет повиноваться.
«Лопнуть твоему мочевому пузырю! — с недобрым чувством подумала Букен. — Заладил — дай ему токол, и все тут». Насупив брови, но сдерживая свой норов, чтобы не разбудить ярости мужа, Букен со смешком добавила:
— Ладно, мой повелитель. Будет по-твоему. Если уж так нужна тебе токол, найду ее сама. Да успокоится твое любвеобильное сердце.
И она нашла ему токол. Нашла среди своих родственников. Это была Каликан — дочь Калдыбая. Кроткая, безропотная девушка. Поэтому хозяйством и даже мужем управляла теперь безраздельно Букен, и байбиче была этим очень горда.
Заметив как-то, что муж в хорошем настроении, она сказала:
— Мой повелитель, ты после меня, как сам говорил, женился на самой красивой девушке. Верно? Ты ее лелеял и холил, как цветок. Говорил, что у луноподобной Гульбюбю золотой пуп. И оставила она тебя «с пупом», опозорила нас на всю степь. Теперь позволь мне решать. Так лучше. Женился ты на дочери бедняка. Где место второй жены? На кухне, конечно. Нечего ее баловать. Не буду баловать ее и я. Пусть привыкает и варить, и стирать. Если ты уважаешь меня и считаешь матерью своих детей, избавь меня от кухни и домашних забот… Помнишь мастера по дереву, нашего дальнего зятя и его сына Текебая? Молодец джигит. Все у него ладно получается. Безропотно работает парень за троих. И жену себе нашел под пару. Проворная, в руках у нее горит любая работа. По слухам, она дочь какого-то дехканина с Чуйской долины. С детства приучена делать все сама. Так вот я думаю, не нанять ли ее к нам на кухню? Разве плохо — ты вернулся из гостей, из аила, и тебя ждет свежая еда и веселая жена? Вдвоем с твоей токол они горы перевернут. А платить будем мало. Ну, за полгода столько, сколько бы взял за месяц один наемный работник. А какая слава о тебе снова пойдет! Все заговорят в один голос: «Смотрите, Серкебай для своей байбиче нанял служанку и заставил работать на нее даже токол».
Серкебай заносчиво крякнул:
— Э-э, золотоволосая байбиче! Делай, поступай как знаешь. Тебе видней.
И Букен сделала по-своему. Наняла вместе с тихоней Текебаем и его работящую жену. Именно эта Зуракан, у которой в руках горела любая работа, повстречалась Батийне с огромной вязанкой сухих коряг и веток. Она-то и напугала кобылку Батийны.
Зуракан оказалась на редкость словоохотливой женщиной. Привалилась спиной к вязанке и все рассказала Батийне про себя.
Если в начале встречи Батийна восхищалась неимоверной физической силой этой еще совсем молодой женщины, теперь она убедилась, что Зуракан, кроме того, и отличная рассказчица. Узнав, что Зуракан работает на кухне у Букен, Батийна пожалела ее: иметь бы свою юрту этой хорошей женщине, свой очаг, свой достаток… С нею счастлив был бы любой джигит. А она, как иноходец, что пал на одну ногу. Такая привлекательная, а вынуждена таскать топливо для сварливой Букен и мазать сажей свое личико у ее казанов.
Батийна даже не заметила, когда и как соскочила на землю. Кобылка успокоилась, с тихим звоном покусывала удила.
Не выпуская поводка серой, Батийна наклонилась к Зуракан, оправила сбившуюся на голове старенькую косынку и подобрала под нее черные прядки, прилипшие ко лбу.
— Ты хоть и выносливая, но тебе приходится много ворочать, младшая моя сестра. Но слишком себя не запускай. Работа работой, а за собой смотри. Если из-под косынки у тебя будут выбиваться волосы, байбиче — не шутя! — прозовет тебя «косматой». Еще хуже, если на тебе окажется рваный подол платья. «Оборванной замарашкой» будут дразнить. Старайся не выслушивать подобных слов от ведьмы Букен.