— Дорогой мирза, из благопристойной юрты нельзя уезжать без подарка…
После отъезда Манапбая и его дружков зуб Санжара «разболелся» еще сильнее. К вечеру же боль оставила бедняжку в покое. Он даже доел оставшуюся от господина баранинку и собрался уж седлать коня, но зуб снова засвербил. Санжар не мог найти себе места. Он то заходил в юрту, то выходил, садился на валуны, хватался за голову и таращил от ужасной боли глаза.
И снова беда. Поздно вечером, когда юрты уже погрузились во мрак, у Айнагуль ни с того ни с сего разболелся живот. Боль была нестерпимой. Обеспокоенная Гульгаакы, намешав горячей золы в чашке, пробовала прогреть живот Айнагуль. Но боли, притихнув, возвращались с новой силой. Женщина корчилась, извивалась, стонала. Поднялась сумятица. Все, потеряв голову и не зная, чем помочь Айнагуль, совсем забыли про гостя. А Санжар незаметно покинул юрту.
— Ой, живот крутит нестерпимо! Мама, выйду я проветриться на воздух, может, полегчает… сказала Айнагуль и одна вышла из юрты. Пождали и не дождались: ни Айнагуль с резью в животе, ни гостя с зубной болью. Когда заподозрили бегство и бросились искать Айнагуль, она с Санжаром уже давно была за седловиной перевала.
Допусти подобную шалую проделку семейный человек похищает замужнюю женщину — не внук знатного Барак-хана, а кто-нибудь другой, из малого рода, аллах знает, что бы тут творилось. От аила, наверно, не осталось бы камня на кам не. Старейшины, аксакалы и наставники давно бы вызвали бия и, конечно, потребовали бы призвать к порядку нарушивших обычай смутьянов. У виновных перерезали бы весь скот разбросали бы все имущество, а людей из этого рода пустили бы по миру нищими и обездоленными.
Манапбай был сыном Арстаналы — старшего сына Барак-хана, он прославился в народе чванством и высокомерием. Далеко на востоке и на западе разнеслась слава и об Арстаналы. Любил он козырять крылатым наречием: уж если я колыхнусь, кто меня остановит? Да, перед грозным самодуром Арстаналы люди трепетали, не осмеливаясь ему прямо взглянуть в глаза.
Когда по горам прокатился слух, что сын батыра Арстаналы Манапбай украл сноху Асантая, прославленную красавицу и дочь Бармана Айнагуль, от удивления раскрыли рты не только простые люди, но и старейшины.
— О аллах, что за напасть ожидает нас? — восклицали одни.
— Он увез ее или силой отнял? — вопрошали другие.
— А чтоб ей было пусто! Как бы там он ее ни брал, жди теперь беды! — подключались третьи.
— Два верблюда дерутся, а гибнут мухи, что жужжали у них между ногами.
— Пай, пай! Что за сумасбродная вольность? Ни у одного народа, наверное, не случалось, чтобы похитили замужнюю женщину.
— Жди не жди, а дело свершилось. Своевольный Манапбай перешагнул через все обычаи предков. Благо, что он сам ездил воровать себе жену. А вспомни-ка про его отца Арстапалы. Бывало, приглянется кто-либо ему, и он тут же шлет своих людей, а те безоговорочно забирают намеченную девушку или женщину. Свои опасные шалости беки прекратили, лишь когда мы подпали под белого царя. Последуй Манапбай по стопам отца, он просто насильно забрал бы ее…
Даже видные люди, приближенные и родственники, не решались прийти к Арстаналы и сказать ему в лоб: «Ваш сын презрел обычай и допустил небывалую вольность, батыр». Лишь Асантай, честь которого была задета, прорычал, как раненый зверь: «Пущу на ветер все достояние своего племени, но Манапбаю ни за что не прощу его поступка. Пожалуюсь начальнику уездному, до самого царя дойду!.. Арстаналы с сыном кичатся своей родословной и знатностью отца, а я выставлю против них всю силу своего богатства. Они рыли яму для меня, а теперь сами себе могилу выкопали!»
Большое судилище обычно собиралось в пору золотой осени, — в это время рассматривались накопившиеся за год дела. Неужели биям нынче будет жарко? Найдется ли хоть один судья, кто дерзнет пойти против Арстаналы? Никто из властелинов, наверное, не станет связываться с грозным сыном бека. Асантаю если и удастся победить Арстаналы в этой схватке на суде, то с неимоверным трудом и с немалыми расходами. Победа победой, однако полная чаша к нему уже не вернется. Потерянная честь не монета.
Пока суд да дело, в народе разгорался многоголосый шум. Одни одобряли Манапбая, другие осуждали его, и особенно резко мать и родственники. И не потому, что они опасались выкупного иска и скандала. Айнагуль им явно не нравилась: еще девушкой упрямо выбирала себе жениха, потом искала нового мужа, уже будучи замужней. Сама из видной семьи. И вышла за знатного человека. Чего ей еще не хватало? Ведь коварный побег Айнагуль мог навлечь беду на достопочтенного Арстаналы в его преклонном возрасте, вызвать зловещие последствия. По-родственному стыдили Манапбая, мужа красивой Сайкал, родившей ему хорошенького сына и прелестную дочку. Да и сама Сайкал — женщина работящая, у которой юрта в должном порядке. Она могла и встретить и проводить гостей, она в почете у свекрови, никто о ней не сплетничал. Поэтому всех ошеломила неслыханная грубость, с которой Манапбай позволил себе пренебречь прекрасной женой ради привередливой беглянки с дурной славой.