— Пойдем, — тихо сказала Ольга.
Мы поднялись, накинули куртки и медленно побрели по раскрошенному от времени, шуршащему под ногами бетону
В коридоре возле ее комнаты мы остановились.
— Сбор только в десять, — сказала Ольга. — Можно еще немного поспать.
Я испугался, что она прямо сейчас предложит мне лечь с ней в одну постель, а я не смогу отказаться. Но она не пригласила меня. Просто улыбнулась, озорно подмигнула и скрылась за дверью, плотно ее прикрыв. Щелкнул замок. Я подождал еще немного, надеясь, что сердце хоть немного сбавит обороты, но оно успокаиваться не собиралось. В таком состоянии мне пришлось возвращаться и залезать к Кате под одеяло.
Но эмоции были настолько сильными, настолько в кратчайший срок истощили меня, что я уснул почти моментально. А приснилось мне то, чего не произошло. Приснилось, как Ольга впустила меня к себе, и мы начали удивительный брачный танец, сплетенный из взглядов, улыбок, прикосновений, ничего не значащих слов и очень много значащих действий. Во сне я купался в ее аромате, пил ее дыхание жадными глотками, струился телом по ее коже.
Проснулся я от того, что Катя меня обняла. Я чуть вздрогнул и тут же ощутил свою руку между ее бедер. И почувствовал ее разгоняющееся дыхание. И мне стало стыдно… Стыдно от того, что, лаская Катю во сне, я ласкал не ее, а совершенно другую женщину. Но Катя поняла это как шаг ей навстречу на пороге больших перемен. И тоже шагнула навстречу мне, хотя у нее было много поводов для обид.
Я закрыл глаза. Просто закрыл глаза, позволив воображению рисовать все, что ему заблагорассудится. Я попросту отстранился. Отстранился сознанием от действительности. Катины губы прижались к моим — она, как обычно в сексе, была склонна к инициативе. Она попросту распластала меня и взяла, с той силой и в том ритме, который ей нравился. Но в этот раз я отвечал ей сильнее обычного, все еще находясь на оставшемся от Ольги мощном уровне возбуждения.
Будильник поднял нас за час до общего сбора. Катя выглядела счастливой, как никогда, а меня, хоть и не так сильно, как поначалу, мучили остатки стыда. Включив кухонный блок, мы выпили по стакану теплой энергетической смеси и по очереди приняли душ.
За пятнадцать минут до построения меня охватило легкое беспокойство.
— Пойду Ольгу потороплю, — сказал я. — А то опоздает опять, и ей снова влетит от Бориса.
— Ты ей еще и в няньки нанялся? — нахмурившись, спросила Катя.
— Нет. Но надо приучать ее к дисциплине.
— Вот пусть Борис ее и приучает. Во-первых, он капитан…
— А во-вторых?
— Во-вторых, он с ней умеет обращаться, а ты нет.
— В каком смысле? — заинтересовался я.
— В прямом. Ты с ней обращаешься очень мягко. А она… Не знаю уж, как ее жизнь потрепала, но она не воспринимает всерьез людей, которые к ней хорошо относятся. А вот те, кто ее просто в грош не ставят, имеют над ней настоящую власть. Так что, если хочешь вогнать ее в коллектив, предоставь это Борису. А сам не суйся… Да и вообще не суйся. Она тебя превратит… в помойку.
— Почему?
— Она ни к кому не может быть требовательной. Даже к себе. Неужели ты этого не заметил? Она могла бы поехать в Европу со своим микробиологическим образованием. И быстро сделать карьеру, например, на пищевом заводе. Это здесь микробиологи никому не нужны…
— Да брось ты.
— Не брошу! — с нажимом ответила Катя. — Потому что людям нельзя прощать несовершенства. А она дает и другим, и себе право на несовершенство. Она ценит в людях крупицы хорошего, а дурное, сколько бы его ни было, просто вычеркивает из реальности. И люди вокруг нее с каждым днем становятся все хуже. У них нет стимула для улучшения.
Я был рад, что мы с Катей впервые заговорили об Ольге на языке разума, а не одних эмоций. Я понял, что кризис в наших отношениях миновал, теперь будет становиться все лучше и лучше. И еще я вспомнил просьбу Бориса не мешать ему, когда он ставит Ольгу в нужные всем рамки. Это полностью совпадало с тем, что сейчас говорила Катя. Похоже, у меня действительно сбился прицел. Точнее Ольга меня ослепила, незаметно для меня самого. И если я сейчас послушаю Катю, у меня появится шанс снова открыть глаза. Я стрелок и пилот. Мне нельзя жить с закрытыми глазами.
— Она отличный пилот, -- произнес я, желая прощупать почву, посмотреть, как на это теперь отреагирует Катя.