Глава 9 "ТВАРЬ"
На этот раз стычек с биотехами мы решили избегать. В прошлый раз нам надо было ринуться в атаку, чтобы проверить корабль, но теперь нас ждал долгий путь, и необходимо было экономить боеприпасы. Двигаясь вдоль береговой линии на глубине двадцать метров, мы убедились, что если не вступать с биотехами в схватку, они на корабль сами не нападают. Их алгоритмы не были предусмотрены для такого.
Кроме того, мы сделали удивительное открытие. Оказалось, что если уложить батиплан на дно, то биотехи на корабль реагируют не больше, чем на скалу или камень. Обшивку сделали такой толстой, что твари не в состоянии были прозондировать внутренности корабля ультразвуком, да и вообще понять, что это корабль. Благодаря этому мы получили возможность в любой момент отказаться от боя и устроить себе передышку. Собственно, мы себе ее и устроили.
Я несколько раз убеждал Бориса проверить батиплан на доступные глубины для погружения, но он каждый раз отказывался, мотивируя это необходимостью отойти намного дальше от берега. Никто из нас не знал, как отреагируют биотехи на изменение нами курса. С одной стороны, я понимал необходимость проверки этого, с другой понимал Бориса. Мы сейчас были не в том финансовом состоянии, чтобы хоть как-то рисковать кораблем. Сначала нужно добраться до Рошана, поднять остатки золота, а затем уже предаваться экспериментам.
Но и к Рошану Борис не спешил. Он прекрасно понимал, что не смотря на некоторые навыки, полученные в виртуальных полетах на батиплане, он больше принесет пользы в качестве капитана, принимающего более масштабные решения, чем пилот. К тому же еще прошлый выход в океан показал, что двум людям в стрелковом комплексе делать нечего, а вот пилоту одному справиться сложно. Подумав, Борис решил кардинально изменить штатное расписание. И, думаю, им двигала не только тактическая, но и стратегическая целесообразность.
Он приказал уложить батиплан на дно, затем велел Кате перебраться в рубку, а Доку полностью вверил стрелковый комплекс, приставив к нему Саймона, в качестве корректировщика. Довольны остались все. Док получил больше власти и приобрел подчиненного, Саймон перебрался ближе к оружию и получил возможность принять участие в убийстве тварей, сам Борис вернул себе капитанское кресло, а мы с Катей снова оказались в одной упряжке, чего нам не хватало на базе.
К тому же всем, кроме Дока, предоставилась возможность эмоционального отдыха, после тех потрясений, которые вся команда пережила по вине Ольги. Док отдыхать не мог, он должен был, подменяясь с Саймоном, непрерывно следить за поведением биотехов, используя пассивный режим сонара. Мы надеялись, что их тактика ненападения останется прежней, но одной надежды в океане мало.
Пока батиплан лежал брюхом на шельфе, на глубине почти в сотню метров, я, по заданию Бориса, взялся вдохновенно учить Катю навыкам пилотирования на симуляторе. И она сразу начала показывать отменные результаты. Реакция у нее была превосходная, глаз острый, к тому же она была сильно мотивирована работать в одном пространстве со мной, и это помогало ей добиваться поставленных целей.
День ото дня, пока мы с Катей сидели рядом в креслах и отрабатывали маневры на виртуальных моделях за настоящим ходовым пультом, наши отношения все более крепли. Нас снова связывало общее дело и общие цели, а эти узы крепче любых других. Мы вошли во вкус и с удовольствием врастали друг в друга, уже не имея к этому никаких помех.
Впрочем, иногда я вспоминал про Ольгу. Я представлял, как она выходит из комнаты, спускается вниз, и видит, что батиплан ушел без нее. Я понимал, насколько ей это больно. Ведь если ее рассказ был правдивым, ее так же оставили на тонущем корабле, и так же ее оставил любимый мужчина. Но меня это уже не трогало так, как могло бы тронуть всего несколько дней назад.
Но однажды мысль об Ольге подтолкнула меня к действию, которое кардинально изменило ход Большой Охоты. Пока Борис делал запись в ходовом журнале, Док с Саймоном следили за биотехами, а Катя упражнялась на симуляторе, я решил обшарить каюту Ольги. Зачем? На этот вопрос в тот момент я не смог бы дать четкого ответа. Но больше всего мною двигало подозрение, что все рассказанное Ольгой было ложью. От начала и до конца. И история с ее драматичным спасением, и намеки на трагедии в личной жизни. Меня мучила эта мысль, я хотел освободиться от не так же, как освободился от чар этой женщины, благодаря усилиям Бориса и Кати по моему спасению. Я хотел найти доказательства ее лжи. И, улучшив момент, я прокрался по коридору, и вскрыл ее дверь универсальной технической картой.