-- Далеко до дома? -- спросила Катя.
Пот заливал ее глаза, и у нее не было возможности его смахнуть. Я ей помог, у меня руки были свободны. Глянув на сонар, я ответил:
-- Двадцать миль.
Это было меньше тридцати минут ходу. И весь вопрос состоял в том, хватит ли у нас боеприпасов, чтобы расчистить себе путь. Но мне показалось, что торпед впереди стало меньше. Через несколько минут еще меньше. А затем он пропали вообще. Видимо, платформа была уверена, что уничтожит нас на выходе из пролива, и все силы сосредоточила там.
Док снизил плотность огня, а затем и вовсе прекратил стрельбу. Катя же держалась из последних сил.
-- Впервые жалею, что с нами нет Ольги, -- пробурчала она.
А я жалел о другом. Я жалел, что у меня повреждена нога, и я не могу занять место Кати.
Через двадцать минут я велел Кате выключить маршевый двигатель и перейти на винты. Я боялся, что платформа вычислила место нашей базы, и нас там поджидают стаи торпед.
-- Док, что с активностью?
-- Так вроде нет, -- ответил он.
Но я уже знал, что если торпеды притаятся у самого дна, радар их не видит. Биотехи могли всплыть и торпедировать нас непосредственно у входа в тоннель, к которому направила батиплан Катя.
-- Ракеты еще есть? -- спросил я Дока.
-- Десять штук.
-- Отправляй две в ждущий режим, а еще двумя долбани по дну у входа на базу, -- приказал я.
Док выполнил, и когда две пущенные ко дну ракеты рванули, нас тряхнуло как следует целой цепью вторичных детонаций. Нас, действительно ждали и выстрел наугад попал в цель. Вот вам и стратегия огневых контактов.
-- Что-то с левым винтом! -- взволнованно произнесла Катя. -- Нас закручивает!
Ясное дело, что лопасти повело близким взрывом. Но что с этим делать?
-- Рули не помогают! -- воскликнула Катя. -- Створки тоннеля уже открываются, но я в них не попаду.
Пару секунд я думал, как быть. Но выбора не было. Решение было только одно.
-- Меняемся! -- приказал я.
Была бы на месте Кати Ольга, она бы замешкалась. А Катя нет. Она верила, что я знаю, что делаю. Она покинула кресло, я заскочил в него, врубил маршевый двигатель, и на нем рванул батиплан к еще не полностью открывшимся створкам ворот. Мне приходилось давить на педаль, и боль в ноге была адской, до красных кругов перед глазами, но я стиснул зубы и держал курс.
Позади мощно ухнуло взрывами -- нас пытались торпедировать, но не успевали выбрать упреждение. Я понял, что батиплан не пролезет в проем ворот, если его не поставить на ребро. Я круто заложил рукоять, выполнив четверть "бочки", и в таком положении буквально впечатал корабль между створками ворот. И тут же нам в зад прямым попаданием угодила торпеда, разворотив и винты, и кормовую пушку, и маршевую дюзу. Но зато этим взрывом вокруг входа расчистило приличную акваторию, а батиплан, как пробку, вышибло из ворот внутрь тоннеля, и створки штатно закрылись, отгородив нас от океана.
Наступила оглушительная тишина.
ЭПИЛОГ
Сам выбраться из батиплана я не смог. Швы на ноге разошлись, кровь из меня текла ручьем. Я понимал, что батиплан пострадал чудовищно, ему всю корму размочалило, но это было не важно. У нас на борту была тонна золота, на них мы могли построить другой корабль, и без проблем отремонтировать этот, и уже двумя кораблями забрать с "Атланта" еще две тонны золота. Я знал, что этих средств хватит на операцию "Караван", но не был уверен в двух более важных вещах. Я не был уверен, что мы найдем нужно число людей, достаточно безбашенных для претворения моего плана. И я не был уверен в конструкции батиплана. Да, он хорошо себя показал на охоте, но первым же прямым попаданием его вывело из строя. А сегодняшний день показал, что прямых попаданий на длинном пути через океан не избежать. Нужен был какой-то другой материал или какая-то принципиально иная конструкция.
Я никому ничего не сказал. Кто-то сам понимал, кто-то нет, но сейчас нельзя было деморализовать команду. Потеря батиплана и так деморализует всех, так что этот фактор надо снизить.
Борис с Доком тащили меня на верх, в медицинский модуль, оснащенный операционным роботом. Мне становилось все хуже, и тут вдруг в коридоре я заметил Ольгу. Это было неожиданно, я был уверен, что она, узнав, что мы ушли без нее, вернется в город. Но не тут-то было! Прав был Борис, во всем прав.
-- Как вы могли меня бросить? -- с напором спросила она.
-- Ты опоздала, -- ответил Саймон, опустив глаза.