«Ранее у меня подобного не случалось. Может это из-за переутомления? Прошлой ночью я плохо спала, представляя всю сегодняшнюю суматоху. И, что самое смущающее… мою первую брачную ночь с Ференцем.»
Она вспомнила свой сон, который был слишком реальным, и показался ей не сном. Он был порочен. Он заставил ее сердце трепетать как пташку в клетке. Слишком много дьявольского она видела в том сне. И конечно она никому об это не расскажет. Разве что запишет сейчас это в дневник, пока еще не пришло время торжества. Может быть, так она сможет избавиться от его липких сетей, и почувствует облегчение?
Постаравшись абстрагироваться от напористого взгляда, она быстро добралась до своих покоев. Их выделил ей отец Ференца, когда она и ее семья прибыли в замок два дня назад. Ей досталась огромная комната, с камином, стрельчатыми окнами, выходящими на северную сторону. Помимо этого, здесь нашлась огромная двуспальная постель с синим балдахином, письменный стол со множеством ящичков, и потайных дверок, куда можно прятать дневник с его секретами. Ну и без изящного туалетного столика не обошлось, резного и расписного, к которому крепятся три овальных зеркала в позолоченной оправе. На нем она уже успела выложить свои принадлежности для ухода за лицом и волосами.
Справа от постели, ближе к входной двери, висит большой прямоугольный гобелен, на нем вышита картина: статный рыцарь в черных доспехах, сидит на большом черном коне, а вокруг него стоит свора породистых гончих.
Когда она впервые увидела этого рыцаря, то не смогла отвести взгляд. Он будто притягивал ее к себе. Ей казалось что в нем есть некая тайна. И до сих пор ее не покидает это смутное и страстное чувство. Но теперь она боится смотреть на данный гобелен, по вине того сна, который привиделся ей сегодня.
Она была рада что прислуга не задерживала ее, давая возможность подготовиться к свадьбе. Но скоро все измениться, и ее начнут наряжать, а после поведут под венец, где ее будет ждать Ференц.
Закрыв за собой дверь и заперев на ключ, она с облегчением выдохнула. Неприятное ощущение слежки исчезло. Но вот воспоминание моментов из сна вспыхнуло с новой силой.
Лиза не выдержала. Она прошла к письменному столу и вынула из потайного шкафчика свой дневник: черную книгу, в кожаном переплете, с пергаментными листами, сшитыми вместе шелковыми нитями.
Она открыла его на тринадцатой странице. Достала стеклянную склянку с чернилами и перо, и начала вести запись.
«8 мая 1575 года.
Я порочная грешница! Вместо того чтобы думать о будущем замужестве с Ференцем, этим чистым и милым юношей, я таю под властью сна, который пугает меня больше чем все демоны ада!
Я не могу кому-нибудь об этом рассказать, потому что боюсь опозориться в глазах матери и отца, и превратиться в грешницу в глазах моего будущего мужа. Никогда! Пусть лучше бумага сохранит в себе мой порочный секрет, который я всегда могу сжечь в огне камина, если пойму что мой сон может всплыть на поверхность.
Сегодня ночью, когда я наконец заснула, смотря на гобелен, я подумала что и не сплю вовсе. Я не могла пошевелиться. Это единственное что удерживало меня. Но я видела что встаю с постели и подхожу к стене с ним. И слышу звуки далекой одинокой флейты…
Когда я коснулась мягкой ткани, я неожиданно оказалась в саду. Нет, это не сад замка семьи Надашди. Это другое место, которое я прежде никогда не видела. И сад постепенно перешел в древнее кладбище.
Что-то тянуло меня войти, и я поддалась порыву. Мои босые ноги сами завели меня туда. Я прошла по тропе меж безымянных могил, и оказалась у высокого старого дерева. Не помню точно каким оно было, но кажется похожее вышито на гобелене.
Под деревом сидел тот самый рыцарь в черных доспехах. Когда я остановилась, он поднял голову и снял странный шлем, похожий на скалящегося дракона. У него даже рога были…
Но как только он был снят, то передо мной предстал молодой мужчина. Очень красивый, но по своему. Было в нем что-то не от мира сего… Он не походил ни на Ференца, ни на кого-то еще знакомого мне. Я прежде не видела этого человека… Даже в старых книгах не встречала.
Его карие глаза казались почти черными, как две угрожающие бездны. Он неотрывно смотрел на меня.
Затем поднял правую руку и позвал по имени. Поначалу я не поняла его, ведь он говорил на другом языке. Но спустя секунду, он снова обратился ко мне: