К счастью я была не одна, и Меньхерт не стал пугать меня. Здесь все еще находились Ференц, мать и отец. А вот Клару я не обнаружила. Она не пришла ко мне вместе со всеми. И это обеспокоило меня. Я спросила где младшая сестра, и получила ответ — отдыхает. Она все еще оправляется. Потому что тоже кое-что увидела…
Доктор попросил всех сохранять тишину. Он осмотрел меня, и не нашел повреждений или чего-то еще. Он спросил меня что я помню? И ему я тоже соврала. Он последний человек на земле кому я вообще буду что-либо рассказывать! При всех ему грубить не стала, но взглядом показала что не надо меня сейчас трогать, и пусть скроется с глаз моих!
На что он странно хмыкнул. Поднялся, собрав свои странные инструменты в сумку. Он сообщил родителям что я в порядке, и даже испуга не осталось. Затем ушел, подарив мне покой.
Отец и мать немного успокоились, попросили меня поесть то что принесла Жужа, и ушли.
Ференц остался со мной. Он тут же обнял меня, так нежно и любя, что я чуть не расплакалась.
— Как я счастлив что с тобой ничего плохого не случилось! — он отстранился и взял меня за ладони. — Прости меня что вообще повез тебя к тем проклятым бродягам. Я должен был понимать что они таскают с собой опасных животных, которые могут вырваться на свободу… и…
Он осекся и не договорил. Я не стала ему возражать. В чем-то он был прав. Я тоже видела того зверя. Большой и черный пес, размером с большого пони. Он был гладкошерстным, и так походил на тех гончих с гобелена. Странный зверь, если бы я не знала кто скрывается под его личиной.
— Ференц, не кори себя. Мы не знали что в их лагере есть животные. И никто нас не предупреждал. Нас даже не просили туда приезжать, за исключением гонца, который пригласил всех и никого. Мы могли передумать и остаться в замке. — выскользнула из его рук и положила свои ему на лицо. Мне захотелось поцеловать его и успокоить.
— Ты права. — снова его опасливый и виноватый взгляд. Он убрал мои руки и отодвинулся. — Тебе нужно отдохнуть, солнце мое. Я не буду мешать.
Он поднялся. Снова он уходит… И опять оставляет меня в одиночестве. Не хочу…
Я ухватила его за левый рукав.
— Останься. — ласково говорю. — Я отдохнула, и мы могли бы проговорить всю ночь о чем угодно! Например о твоем желании учиться в Вене.
Он осторожно убрал мою руку: — Если бы я мог остаться. Но я должен идти. Что касается учебы, то через три дня я уже еду. Прости.
Он больше ничего не сказал. Отвернулся от меня, и ушел, оставляя за собой пустоту.
Его слова об отъезде оказались как жгучая пощечина. Будто он решил просто бросить меня! Он так изменился после свадьбы…
До венчания, он был ласков со мной. Ухаживал, читал стихи. И удивлял неординарными подарками. Но даже без подарков, он уделял время, обращая на меня внимание. Он был открытым и милым. В его обращении всегда была доброта и забота.
Но вот мы поженились. Наш статус изменился. И в нашей жизни появился граф… что если это он во всем виноват? Возможно ли что он угрожает моему мужу? И Ференц просто боится его?
Я не знаю точно. Сейчас, сидя за письменным столом, в окружении теплого света свечей, смотрю на чистый ночной небосвод. И ощущаю свое одиночество.
Но я еще не все записала.
Когда я увидела того призрака в черном, мне снова захотелось бежать. Он стоял неподвижно в темноте шатра на празднике бродячих актеров, и смотрел на меня. Внезапно все затихло. Музыка, смех, множество шумов и голосов разом исчезли.
Осмотрелась. И не нашла рядом с собой Ференца. Он исчез! Но и не только он, другие люди тоже. Все все. И гости, и артисты. Осталась я и «он».
— Лиза, хватит бегать. Случилось то, чего я так не хотел. Меньхерт добрался до тебя. — заговорил рыцарь в черных доспехах, выйдя из шатра. Он был без шлема.
— Ты знаешь графа Кардоса? — выпалила.
— Да. Он мой младший брат близнец. Скажи, ты пила его кровь? — прямо спросил он.
— Кровь? Нет! Если бы он только попытался, я бы не позволила ему. Что за мерзость! — от одного представления меня начало подташнивать.
— Ясно. Значит я успел. Послушай, Лиза. Я не враг тебе. Могу защитить. И самое главное — не позволю Меньхерту изменить тебя и сделать больно. Но тебе придется довериться мне и перестать бегать. — это прозвучало как просьба с его уст. Он вышел из тени шатра. Ничего пугающего в нем не было. Только безмерная печаль. Кажется он повидал всю боль мира. Поэтому походил на призрака, о котором позабыло человечество.