Его слова успокоили Жужу, но не Лизу. Ей не хотелось чтобы этот человек осматривал погибшую. Но ничего не сказала. Проводила взглядом другую служанку, которая унесла тело, и взяла под руку свою горничную. Уходя, обернулась назад. Барон уже ушел и возле вяза никого не должно быть. Но там, в тени, стоит некая незнакомка. На ней серебристый плащ. Ее кожа бледная, но губы алые как созревшая клубника. Она приложила к ним свой тонкий палец с перламутровым ноготком, и очаровательно улыбнулась. Так она говорила что никто не должен знать о ней.
Юная графиня внезапно вспомнила рассказ Меньхерта:
«То была молодая женщина необычайно красоты. Ее волосы были таким же как у тебя, Лиза. И бездонные глаза точная твоя копия… Ее губы… само совершенство. Я смотрю на тебя и вижу ее.»
Почему именно это всплыло в ее памяти? Возможно, оттенок взгляда той незнакомки в тени вяза, который так похож на ее собственный, и был тому виной. Или же выбившаяся из-под серебристого капюшона золотая прядь… За один миг показалось что это ее собственное отражение. Ожившее. И такое прекрасное.
Она отвернулась. Ей внезапно стало не по себе. Сжала руку горничной и увлекла ее на кухню замка. Сама не знала где точно та расположена, и пришлось просить помощи у Жужи.
Когда пришли на место, работники кухни старались утешить горничную. Ей дали успокоительного чаю, а главная стряпуха дома Надашди — толстуха Богна, — налила ей супа Чорба в деревянную миску. Поставила перед ней, и запричитала:
— Горе, горе… Илинка такой славной была! Грамоте училась, пусть и втихаря. Вы когда к нам приехали, с почтенным семейством Батори, сразу стали частью нашей компании! Жужа, как мне жаль твою сестру. Пусть то чудовище сгниет в аду за такое! Не иначе как «upir» забрал ее жизнь…
— Не неси чепухи, Богна! — осадил ее камердинер барона. Высокий и тощий, среднего возраста. Он терпеть не мог когда стряпуха начинала говорить о вурдалаках, призраках, ведьмах, и прочей нечисти. От ее болтовни у него начинала болеть голова.
— Я и не несу чепуху, уважаемый Иоан! Как вы объясните тот кошмар, который сотворили с бедной Илинкой? — она напустила на себя важный вид. Будто знает о чем говорит.
Камердинер мрачно посмотрел на Жужу. Затем сообщил что не стоит продолжать бессмысленный разговор.
Вмешалась Лиза. Спросила почему Богна думает что виноват упырь? Все присутствующие отлично поняли что стряпуха имеет в виду.
— А куда делась вся кровь из раны? Да там должно быть все просто залито! Но нет, все чисто. Говорю вам, этот вурдалак прибыл к нам под внешностью гостя, а теперь начал свое черное дело! — женщина могла и дальше продолжать разглагольствовать, но юная графиня попросила ее замолчать. Тон кухарки ей не нравился.
Богна поджала губы и ушла стряпать обед. Остальные слуги тоже разбрелись по своим делам.
Лиза приободрила Жужу и отошла от нее, пообещав что все будет хорошо. Убийцу найдут и накажут. Разрешила ей сегодня отдыхать от работы.
Но перед уходом, попросила другую служанку помочь ей переодеться. Ее личная горничная опередила остальных. Она сказала что не будет брать выходной. Только работа поможет держать себя в руках!
Елизавета не решилась ей отказывать. Дождалась когда та доест суп и выпьет чай. После они вместе вышли из кухни. Отправились в ее комнату.
«Интересно, почему Богна обвинила упыря в гибели Илинки? — думает она. — По легендам они пьют кровь, но не разрывают горло… или я просто ничего не знаю. Не хочу в это верить! Пусть то окажется хищный зверь. Так легче…»
Так задумалась, что не заметила человека, который выходит из правого коридора. Лбом ударилась обо что-то мягкое.
Подняла глаза и отшатнулась на шаг назад, задев спиной горничную.
Перед ней стоит Конрад.
Сегодня он одет не так пафосно: темно-зеленый камзол, с серебряными пуговицами сидит на нем просто безупречно. Без шляпы. В кожаных сапогах. Трости нет. Левой рукой в черной перчатке, держит некую книгу в серой атласной обложке.
Он не ожидал увидеть Лизу. Она не ожидала встретить его.
— Доброе утро, Елизавета, — нарушил неловкое молчание.
— Доброе… отчасти. — натянуто улыбнулась. И не зная зачем, протянула ему правую руку.
Учитель ласково и осторожно взял ее и слегка коснулся губами. Свои обязанности в плане этикета перед ней он не забыл.
От этого прикосновения ее сердце забилось чаще. Он странно влияет на нее. Если от Меньхерта она ждет чего-то неприятного, то в случае старшего близнеца наоборот — томное предвкушение. Это заставляет ее щеки покрыться слабым румянцем.