Над спокойной поверхностью воды разместилась каменная синяя платформа. Она держит тонкие витые стенки беседки. Ее куполообразный потолок из прутьев украшен густо растущей зеленью. Любовно обвиваясь на белой стали, изумрудные ветви держат на себе пышные бутоны синих роз, вечноцветущих и неувядающих. Они тянут свои лианы к центру беседки. Туда, где стоит гроб, сделанный из толстого прозрачного стекла и золота. А на его белых тканях внутри, спит вампиресса Ланфен.
Конрад проходит по одной единственной каменной дорожке, которая ведет к беседке. Оказавшись возле гроба, он кладет сотканный букет синих цветов, прихваченный своими мыслями. Собираясь возложить его возле спящей, он обнаруживает что Ланфен пропала. На белых тканях никого нет.
«Значит ты пробудилась. — уголками губ он улыбнулся. — И кого ты на этот раз выбрала, моя дорогая госпожа?»
Никто не ответил ему.
Мученически улыбнулся. Склонился над пустым гробом, и с любовью поцеловал белую подушку. Букет он оставил в беседке. Сам вернулся в спальню Елизаветы.
20. Непредвиденное
Ференц сбежал от Лизы. Именно сбежал. По иному он не мог это назвать. Выскочил из комнаты после колкого разговора, и быстро направился из замка. Он хотел побыть в одиночестве. Желание отпраздновать отъезд начало казаться ему позорным. Чувство вины жгло, и слабость заполняла все его естество.
Проходя мимо графа, он заметил на его лице ликующую улыбку. Это существо победило.
Отвернулся и направился вперед. Хватит с него страха! Сейчас он восстановит свои хаотичные мысли, прогуляется по вечернему парку, а затем соберет вещи и уедет прямо сегодня.
Ему преградил путь его лучший друг Николас Панфи.
— Куда ты, Ференц? — схватил он друга за правый локоть.
Тот уставился на него ничего не видящим взором. Прищурился и узнал кто перед ним.
— Я хочу побыть в одиночестве. — буркнул. Оттолкнул друга и быстро зашагал в сторону выхода.
Но Николас не собирался так легко отпускать лучшего друга, видя в каком тот состоянии. Он понял что разговор с Елизаветой закончился плохо.
И последовал за Ференцем, держась чуть в стороне.
Когда они добрались до глубокого пруда в огромном саду, и Ференц устало сел на каменную скамейку, друг вышел из тени.
— Уж извини, но не могу позволить тебе одиночество, когда ты в таком плохом состоянии. — дружелюбно похлопал друга по левому плечу и сел рядом.
Тот горько усмехнулся, промолчав.
— Что между вами произошло? Я первый раз за год вижу как вы поссорились. Раньше ты всегда шел ей на уступки. — сообщил свои наблюдения Николас.
Ференц сокрушенно покачал головой: — Я повел себя как дурак. Она нуждается во мне, а я теперь сбегаю в Вену.
— Сбегаешь? — удивился Николас. — Но это не побег. Ты и твой отец договорились что после женитьбы поедешь учиться. Я тоже еду с тобой. Все уже давно решено. Елизавета предупреждена. К тому же, она вообще не одна. За ее здоровьем следит тот привлекательный граф. К нему добавился его брат, став ее учителем. И оба могут переплюнуть тебя или любого мужчину из наших аристократов! Да и ее окружает семья, ее и твоя. И где же ты оставляешь ее в одиночестве?
Его друг скривил губы: — Она изменила свое решение. Теперь говорит что если я уеду, она будет одна.
Николас усмехнулся: — Она несет вздор. Одиночество ей не грозит. А вот нам с тобой будет ой как нелегко. Там где мы будем, нас окружат малознакомые люди. Мы будем одиноки. Только поддерживая друг друга, будем держаться на плаву! Или она тебя ревнует? Думает что мы будем предаваться пороку с более опытными красотками?
— Отчасти… — вздохнул Ференц, уставившись на водную гладь. — Но есть и иная причина…
— Вампиры? — спокойно брякнул Николас.
Услышанное пронзило Ференца электрической молнией. Он уставился на друга.
Тот загадочно улыбнулся: — Ты забыл что я тоже все видел. Конечно я не был участником того удивительного таинства, но подглядывать мне никто не запрещал.
— Почему ты только сейчас признался? — выдохнул его друг с облегчением. Хоть кто-то еще посвящен в происходящее, и ему не нужно таскать все в себе.
Тот пожал плечами: — Не знаю. Было интересно наблюдать за происходящим. К тому же… меня все это давно перестало пугать.
— Почему? Меня охватывает ужас всякий раз, когда я вижу графа или его брата. А рядом с родителями находиться еще тяжелее. И больше всего меня пугает мать Елизаветы… — признался Ференц.