Но тот легко увернулся. Одним незаметным и быстрым движением схватил Ференца за горло и прилепил к стене. Приблизился.
— Мы, кажется, обо всем уже договорились. — угрожающе зашипел.
— Лиза моя жена! — сдавленно прохрипел парень. — Ты не говорил что она будет страдать. Ты обещал просто находиться с ней рядом. Неужели тебе мало того, что ее мать Анна дает тебе?
— Анна всего лишь пешка в моих долгоиграющих планах. А ты, глупый мальчишка, тоже получаешь свою долю в происходящем. Что-то я не заметил в твоих глазах сомнения в то время. Я предупреждал что если в договор будет внесена Елизавета, то ее может ожидать плачевная участь. Но ты не внял моим словам. Что-то изменилось сейчас?
— Я хочу все отменить. Расторгнуть договор!
— Уже поздно. Нужно было думать до того как вы его со мной заключали. Теперь она принадлежит мне. Довольствуйся своим новым жалким положением, щенок. И если решишь приблизиться к ней, украсть ее, или сбежать — я найду тебя и убью. Или мне прямо сейчас привести в исполнение свои слова? Сломать тебе шею и сбросить с той главной лестницы? — хищно ухмыльнулся Меньхерт.
— Что здесь происходит?! — рявкнул барон Надашди.
Меньхерт неторопливо отпустил горло Ференца и отошел от него, надменно посмотрев на барона.
— Ваш сын желает расторгнуть договор, — ответил с обыденным видом, зная какую реакцию пробудит в Тамаше Надашди.
Мужчина уставился на своего сына. Он быстро прошел к ним.
— Простите его, господин! Он молод и глуп, и порой дерзко себя ведет… — исподлобья смотря на сына, пытается извиниться перед Меньхертом.
— Его дерзость может обернуться для него плачевно. Он забылся.
— Понимаю! Как я могу загладить его вину? — обливаясь потом спросил барон. Он ясно ощущал на своей шее ледяные пальцы смерти.
— Он хотел учиться… — начал рассуждать граф. — И я ценю это решение. Я выделил достаточно средств чтобы покрыть все его расходы, и даже больше. И не изменю своего пункта в договоре о его возвышении. Он добьется многого. Но я думаю, он малость запутался. Оступился. Его пора наставить на путь истинный.
Тамаш похолодел. Он понял к чему клонит Меньхерт.
— Господин… Будьте милосердны. Он всего лишь малодушный идиот! — говоря, барон подошел к сыну и схватил за шиворот дорогого камзола.
— Вы просите у меня милосердия, барон? — приподнял правую бровь граф. — Если я буду проявлять его, то вы лишитесь всего. Тем более, Анна и ее муж Дьёрдь не скажут вам спасибо когда потеряют мое расположение. Это может обернуться проблемами для вашей влиятельной семьи. И кое-что случайно дойдет до Папы Римского Григория XIII.
Тамаш поперхнулся невысказанными оправданиями. Затем отвесил сыну знатную оплеуху.
— Идиот! — выругался он на Ференца.
— Ну так что же? — дружелюбно продолжил граф.
— Я сделаю как вы просите… — тяжело ответил Надашди старший. — Ференц, твой отъезд будет отложен на две недели. За то время ты научишься вести себя правильно. Иди за мной.
— Отец… — сын хрипло обратился к нему, потирая красную щеку. Понимая что теперь его ждет. — Позволь мне попрощаться с Лизой.
— Нет. Можешь написать ей письмо в последствии. Но когда будешь «там». Я лично передам его твоей жене. — жестко отрезал Меньхерт.
Барон с силой толкнул сына в недра замка. Он собирался отправить его вниз, в холодные и старые подвалы. Чтобы научить спесивого парня правильному поведению. Сам же разрывался между двумя чувствами — жалостью к ребенку, и страхом перед Меньхертом Кардосом.
— Барон, — остановил его мягкий голос графа. — Как самочувствие вашей жены Орсоли?
Тамаш нервно обернулся и улыбнулся самой добродушной улыбкой: — Она чувствует себя отлично. Вам не о чем беспокоиться!
— В самом деле? А мне кажется что ей нездоровится. Она мало появляется последнее время на людях. И почти не выходит из своей спальни. Я думаю, стоит ее проведать. Все таки я доктор. — сообщил доктор голосом не терпящим возражений.
Надашди старший вздохнул и уступил. Сказал что возможно необходимо ее проверить. Сам толкнул сына в спину и направился вниз.
— Отец, — тихо обратился Ференц. Он ощутил приступ тошноты и злости когда услышал от графа слова об Орсоли. — Зачем ты подпускаешь графа Кардоса к моей матери?
— Оставь это, Ференц. Назад пути у нас нет. Только вперед, в преисподнюю. Если бы всем нам требовалось следить за своими душами, и думать о том, что нас ждет по ту сторону — никто не стал заключать договор с древним чудовищем. И ты тоже. Иди вперед.
...
Продолжение следует...
Его можно будет прочитать во втором томе.