То, что за окном совсем стемнело и мелькавший за окнами поезда пейзаж сделался темно-серым, затем слился в неразличимый поток с черными тенями и редкими фонарями на переездах, до отца Василия дошло, когда в вагоне включили свет. За своими мыслями священник и не заметил, как пролетело несколько часов. В руке он все также держал давно опустевшую чашку. Пора было укладываться спать. Отец Василий улыбнулся давним воспоминаниям. Рука сама легла на нагрудный крест.
– Благодарю тебя, Господи, – прошептал отец Василий, – за еще один прожитый мною день, который ты мне подарил.
Это произошло под утро, когда на самой кромке горизонта еще только наметилась неясная граница между ночью и днем. Небо только собиралось светлеть, а ночь уже перестала быть черной и непроглядной.
Ночная электричка вылетела на перегон и стала набирать скорость на ровном и открытом участке. Поезд был практически пуст, если не считать бригады рабочих, ехавших на очередную вахту, нескольких командировочных и десятка сельских жителей, которым нужно было добраться до города засветло. Машинист начал торможение, как обычно и как полагалось по инструкции, с запасом перед крутым поворотом полотна. Нагрузка тормозящего состава увеличила давление, и несколько шпал не выдержали. Несколько дней обложных дождей подмыли полотно. Бригады путевых обходчиков наверняка заметили бы намечающееся повреждение уже на следующий день, но природа этого им не дала.
Колесные па#ры электрички мерно стучали по стыкам рельс. Вот просела одна шпала под первым вагоном, потом вторая по диагонали от первой. Совсем чуть заметно, но этого было достаточно, чтобы вагоны электрички, проносясь по поврежденному участку, все больше и больше расшатывали полотно. Конец шпалы слева, справа, слева, справа...
Четыре первых вагона проскочили поврежденный участок, и только предпоследний, пятый вагон всем своим весом навалившись на переднюю колесную пару, вдавил шпалу в подмытую насыпь. Напитанная дождями насыпь поползла и колеса предпоследнего вагона потеряли опору. Резкий удар и полетевшие искры от соприкосновения на скорости, под большим давлением металла, щебня и бетона разбудили пассажиров электрички. От резкого рывка кто-то полетел на пол, а кто-то на спинки передних сидений. Со страшным скрежетом электричка стала останавливаться, а два последних вагона уже заваливались на правый бок.
Звона разбивающихся стекол и криков перепуганных людей было не слышно из-за грохота металла о землю. Еще несколько метров вагоны протащило по откосу, разрывая металл обшивки, выворачивая бетонные шпалы и сгребая, как бульдозером, щебенчатую подсыпку полотна. Еще несколько мгновений в ночной тишине затихал грохот искореженных вагонов. Что-то с треском искрило, обдувая корпуса вагонов светящимися струями, а потом полыхнуло пламя...
Пассажирский должен был разминуться с электричкой на повороте. Машинисты прошли зеленый сигнал семафора, когда прозвучал вызов диспетчера и срочное требование тормозить. Перегон за поворотом был занят из-за аварии. Приказа экстренного торможения не было, потому что диспетчер решил, что у пассажирского достаточно дистанции для остановки состава в плановом режиме. Экстренные торможения пассажирских составов обычно приводят к большому числу несчастных случаев в вагонах.
Когда машинисты, напряженно вглядываясь в ночь впереди состава, пытались плавно остановиться, поворот закончился и перед ними открылась панорама крушения. Первым рефлекторным желанием было перейти на экстренное торможение, но нервы опытной бригады выдержали. Пассажирский медленно, скрипя тормозными колодками, под короткие аварийные гудки вплотную приблизился к застывшей электричке и наконец замер.
Отец Василий проснулся сразу, будто и не спал. Давнее, но хорошо знакомое чувство беды, которая была где-то рядом, разбудило его. Сработала интуиция и рефлексы. Священник еще не понял, что поезд тормозит как-то не так, или ему это только показалось, но рука сразу же нашла в темноте массивный нагрудный крест, который лежал на столике. Поезд остановился, в передней части вагона лязгнули запоры дверей тамбура, потом еще. Проводница отпирала сразу обе двери, правую и левую. Затем послышались ее быстрые шаги по коридору, и защелкали запоры дверей тамбура в другой части вагона.