Василий Иванович, таким образом, осуществил свою давнишнюю мечту. Вспомним, как еще в 1770 году в своем автобиографическом отступлении («Мнение архитектора Баженова о Кремле») зодчий писал: «Если бы только я установиться мог, то б вся веселость была в том, как иметь у себя маленькую партикулярную Академию, к сему уже и приготовляю в Москве мальчиков, с коими уже маленькое начало имею, но только препятствиев к моему намерению весьма есть много».
Школа, организованная Баженовым, просуществовала недолго. Разного рода трудности организационного порядка и постоянные денежные затруднения вынуждали отказаться от желанной затеи. Не удалось зодчему в полной мере осуществить и другой план — учредить в Москве постоянно действующую публичную художественную галерею, где выставлялись бы не только картины, но и работы архитекторов, их эскизы, чертежи, проекты.
В поисках заработков Баженов вынужден соглашаться на живописные работы. В 1782 году ремонтировался Донской монастырь. Собор заново расписывался фресками. В этой работе принял участие и Василий Иванович. По его эскизам работал художник А. И. Клаудо. Иногда Баженов и сам участвовал в живописных работах.
Соборная роспись затем подновлялась, переписывалась. Поэтому трудно сказать, что осталось от кисти самого Баженова. Исследователи предполагают, что его рисунок на историческую тему («Татары у стен Кремля») сделан специально для росписи Донского монастыря. Другую художническую работу Баженов выполнил для церкви Ивана Воина в Замоскворечье, на Якиманке (ныне улица Димитрова). В «Русских достопримечательностях» дается такое описание исполненного им иконостаса: «В 1791 году новый иконостас в четыре яруса с позолоченными колоннами и резьбою (на царских дверях резное изображение «сошествия во ад») сделан по рисунку знаменитого в свое время архитектора и первого вице-президента Василия Ивановича Баженова. Одновременно с иконостасом была устроена над престолом деревянная с орнаментами сень на 6 колоннах, составленная, собственно, из двух крестообразно положенных дуг, по карнизу ее малые образа, числом 8, поставлены были в деревянных кругах».
Это сооружение в 1859 году, при обновлении храма, было уничтожено по распоряжению митрополита Филарета, который, впрочем не без оснований, нашел, что иконостас не соответствует масштабам храма.
«Масоны стремились использовать просветителей, поскольку у тех были идеи, расшатывавшие существующий строй. В свою очередь, масонство могло предложить высшую форму конспиративной организации. Однако критика существующих режимов велась теми и другими с разных позиций, и по мере осознания несовместимости позитивных целей передовые люди отдалялись от масонства, а Радищев, например, отзывался о нем резко отрицательно», — замечал в своей работе «Русское просветительство XVIII века» советский исследователь, доктор исторических наук А. Г. Кузьмин.
Выступая вроде бы с позиций политического либерализма и религиозного свободомыслия, проповедуя утопическую картину «райского труда» в будущем космополитическом государстве, масоны вместе с тем были далеки от революционных идей, от интересов народа.
Показателен в этом смысле такой пример. Накануне французской революции Радищев после длительного молчания вновь взялся за перо, вернулся к литературной деятельности. В 1789 году он публикует «Житие Ф. В. Ушакова», где характеризует нравы бюрократии и рассматривает их как неизбежный результат политического строя.
В следующем году выходит другая знаменитая книга Радищева — «Путешествие из Петербурга в Москву». И вновь он проявляет себя глубоким реалистом, показывает нужды крестьянства, описывает существующие нравы, выступает против холопства, слепого прислуживания начальству и высказывает мысль, что свободная и добродетельная личность — это человек, который верен своей совести, высшим идеалам, а не деспотам и знатным господам. Эту же революционную мысль Радищев проводит и в другой своей работе — в «Беседе о том, что есть сын отечества». Он пишет, что «истинным сыном отечества» не может быть ни рабовладелец, ни послушный раб и слепой исполнитель воли начальника».
Как отнеслись к этим идеям масоны? Они обрушились на Радищева с критикой, ибо усмотрели в его трудах мысли, противоречащие орденским законоположениям о смирении рядовых масонов, их повиновении «провидцам-мастерам», коим уготована особая миссия и особливый дар «воздействия на властелинов». Подогреваемые орденским начальством, русские масоны поспешили отмежеваться от революционного мировоззрения Радищева. Например, И. В. Лопухин бросился откровенно восхвалять Екатерину II, другой масон, M. M. Херасков, в своих новых произведениях стал высказываться в защиту существующего режима, выступать против революции, рисовать в своих трудах картины утопического государства, где царствуют добрый монарх, справедливые законы, труд и согласие. В ход пускается также элементарная хитрость, подсказанная орденским руководством. Лопухин и Кутузов, знавшие о том, что их письма распечатываются и копируются на почте, стали регулярно обмениваться корреспонденциями, в коих «разъясняли» сущность масонского учения, показывали его гуманность, оправдывали государыню и обличали «нечеловеков, злоупотребляющих ею доверенностью». Это было своего рода масонское обращение к престолу через черный кабинет, к которому, кстати, императрица осталась равнодушна. Ее волновало другое…