— Ребенок!
— Пацан совсем!
— У меня сын-гимназист старше!
— Какой милый! — не выдерживает дородная женщина генерал.
Генерал-майор Совок в охренении дергает себя за бакенбарды:
— И весь командирский состав только что трясся перед этим мальцом?! — его обрывает грозный взгляд князя. — Простите, но… Ваше Высочество, вы были в курсе этого?
Главнокомандующий отмалчивается. Ситуация вышла из-под его контроля. Ему ни в коем случае нельзя было разрешать мне снимать маску. Но Гоша навел интриги, и князь невольно подумал, а вдруг я правда зверь невиданный.
— Подождите! — вскрикивает генерал Скобеев и обращает взгляд на Аяно. — Подполковник Кимура, это правда?! Лучший ваш коммандос, рейнджер, зачистивший предгорья от моджахедов, ратник славянской армии — подросток? Несовершеннолетний?
— Правда, — голос японки ломается. Она не может оторвать взгляда от моего лица, даже розовый ротик распахнула.
— Это правда, — нехотя подтверждает Николай. — Я запросил досье на Перуна сразу, как мы заподозрили его в шпионаже.
— Сынок, ты здесь по своей воле? — у генеральши невовремя проснулся материнский инстинкт. — Родители знают, где ты?
— Не поддавайтесь этой мимишной мордашке! — взрывается Гоша. — Откуда вы знаете, что она не иллюзия?
Страшное рычание вырывается из моих юношеских губок:
— Я прячу лицо, потому что мне нет и семнадцати, кретин. Моя служба засекречена. Я должен сейчас делать домашку, а не отвечать на тупые обвинения. А вот теперь, благодаря тебе, благочестивого императора засыплют обвинениями в эксплуатации детей на войне. Хорошую подлянку ты отцу подстроил. Молодец.
Гоша аж бледнеет. Правда, испугался? Ох, паря, поджопник бати не самая страшная твоя проблема. До него еще дожить надо. А шансы у тебя уже даже не нулевые, а пробили минусовой предел.
— Доказательства, — выплевываю я князю.
И седобородый Николай вдруг понимает. Вижу по глазам, по брошенному на царевичу взгляду. Понимает, что его племяннику придет сейчас конец. Потому что если я окажусь никакой не шпион, то доказательства Гоши полная лажа. И крыса как раз он. А меня его гон разозлит больше всех, и никто в этом зале не остановит мальца с милой моськой и железными кулаками.
— Это он? — только спрашиваю, кивнув на начинающего подозревать неладное Гошу. — Он их вам дал?
— Поручик, — князь пытается взять вожжи надо мной. — Мы еще не убедились в твоей невиновности. Твой отказ сдаться только усугубля…
— ЭТО. ОН?
— Да-а, — прежде чем спохватиться, блеет Николай.
— Дядя?! — в ужасе визжит Гоша. Доперло, что отцовский пендель вообще не беда. Тут сейчас живым бы выбраться.
Я усмехаюсь. Жутенько так. Даже воспылавшая ко мне материнской заботой генерльша вздрагивает. А поляницы за моей спиной хихикают.
— Допрыгался, царенок, — качает рогом Вика.
— Кое-кому сейчас прилетит, — Белоснежка потирает друг о друга «мохнатки».
Волчий оскал Кали чуть не разрезает шлем на две половины.
— Я хочу это видеть.
— Пускай помучается, — даже Алла щелкает клювом в предвкушении. — За наши страхи.
Всё прошло, как и планировал. Еще с долины Кирзу я был убежден в существовании крысы. Дезинформация насчет запрятавшегося в катакомбах шаха, ловушка одновременно для «зорь» и меня… Подозревал, конечно, еще раньше. Но именно после Кирзу изо всех сил старался вести себя странно. Постоянная маска на лице, игры с Аяно, поцелуй с ней в демонском обличье…Когда крыса засветилась бы, она обязательно подставила бы меня. Даже если лично я не интересовал бы ее как цель. Просто своим поведением я идеально подставлялся. И вот Гоша спалился по-полной!
— Вы хотели увидеть на моем месте демона? — оглядываю я генералов. — Вы его увидите.
Астральный эмулятор воскресает за секунды. Признаки его работы не заставляют ждать: чернеет кожа, разрезает ее поверхность угловатая вязь золота, щерятся из-под губ акульи клыки.
Мечеть превращается в круговорот вопящих лиц. Рев людей — ужас и ненависть. Но прежде, чем Мечи отходят от шока, раскрывшиеся за спиной крылья уносят меня к командирам. Мимо проносится заостренная каменная глыба. Уклон, хвать за глотку орущего Гошу:
— Я же говорил! Я же говорил! Он чудовищ…хфрр
Затыкаю его и поднимаюсь к сводам. Блеск молний — и взрыв разворачивает верхний угол стены. Я уношусь в вечеряющее небо, словно освобожденная птица.
Ясна с содроганием смотрит, как Перун уносится вверх. Черно-золотой. Страшный и…прекрасный? В голове гремят сказанные им слова: «Когда увидите мое лицо, тогда всё и решится». Она увидела. И что теперь? Где освобождение от томительного ожидания? И какова правда? Ясна ее только что узрела, но не смогла осмыслить.
Бахает вдалеке взрыв. Потом еще один. И еще. Канонада содроганий. Басмачи бросились в атаку?
Аяно достает коммуникатор и смотрит трансляцию с запущенных дронов. Рот ее раскрывается, глаза горят.
— Князь, — японка спешит к застывшим командирам. — Нам срочно нужно идти в наступление!
— С ума сошла! Нам срочно нужно в укрытие! — рявкает бледный Николай. — По нам открыли бомбардировку!
— Это не бомбардировка! — возбужденная японка дергает себя за косу. — Это Перун!
Она протягивает коммуникатор князю, он всматривается в экран, и косматые брови взлетают вверх:
— Значит, он убил Георгия.
— И доказал свою невиновность, — запальчиво отвечает Аяно. — Доказывает прямо сейчас — смотрите же! Он громит лагерь наемников! Ударил в самый их центр! Пожертвовал собой! Мы можем успеть сделать прорыв!
— Но его лицо… — в задумчивости говорит князь. — Ты видела его лицо?
— Видела, — кивает японка. — А сейчас его видят наши враги, и мне очень по душе их впечатления. А вам?
Она снова протягивает коммуникатор. Князь некоторое время смотрит, изучает размытую картинку, затем же поднимает голову. Глаза его серьезны и полны решимости.
— Господа, готовьтесь выступать.
Рубрика «Легендариум демоника Перуна»
В связи с санкциями на ввоз концертных роялей из США, Перун занялся их импортозамещением.
как прода-то?
Глава 6. Один в поле воин
— Царский сынок, как ты мог предать свою армию, свою страну, свой народ? — перекрикиваю я свист воздушных потоков. — СКАЖИ. МНЕ. КАК?!
Бешено хлопают крылья, внизу проносятся разбитые дворцы, вытоптанные сады и руины глинобитных домиков. Мы несемся прочь из Кандагара. Из множества мест, на необъятной туше города, рвутся ввысь столбы дыма. Ветер смешивает с черными клубами мои дымящиеся волосы.
Держу царевича за плечи, пальцы до хруста вминают его кости, ломая и стирая в порошок. Регенерация починит. Гоша ведь демоник…тьфу, позор нашего племени, вот кто он!
Сморщившись, как сушеное яблоко, Гоша орет. От боли, от страха. Ревущий ветер обжигает его глаза и стегает кожу. Царевич уже минуту, как наложил кирпичей в штаны.
Я одно не понимаю — ЗАЧЕМ?!
Денег — хоть жопой жуй, почти любая женщина — твоя. А сколько сотен тысяч людей надеются на тебя, сколько в пример ставят детям, сколько восхищаются тобой?! Чем инферно могли купить человека, у которого есть власть и любовь народа? У которого есть всё? Может, он под гипнозом? Может, ему мозги промыли? Разве есть другое объяснение существования настолько опустившейся гниды?
— Пощади! — плачет сын императора. — Я не хотел стольких губить, но ты был непобедим! Тебя нельзя было сразить без жертв!
Громовые когти вспыхивают. Молнии разрывают небо, наполняя воздушные высоты синим светом.
— ОБЪЯСНИ.
— Я лишь хотел любви отца! — с ужасом визжит он. — Хотел, чтобы он гордился мной, как Владимиром! Хотел быть любимым сыном! Пойми! Будь милосерден!
Треск…
Хрустит ключица, растертая стальным сжатием в пыль.
— ВОТ. МОЕ. МИЛОСЕРДИЕ.
Гремят вспышки разрядов. Молния задевает хвостом цесаревича. Он дергается, взвывая: