– Зато горячие.
– Давай десять.
Она закопошилась в своем бачке под гогот окружающих, которые дружно стали раскупать пирожки. Бизнес у тетки пошел. Неожиданный рекламный ход помог.
– Да у него кардан погнут, – услышал я вдруг знакомый голос, и, оглянувшись, увидел у Кариба растрепанного Мишку. Он отчаянно жестикулировал, видимо, пытаясь сбить цену на машину. Футболка на нем взмокла, а рыжие волосы сегодня даже пятерней не приглаживали. Я не стал его окликать, чтобы не смущать. Думаю, делает он здесь то же самое, что и я – просто приценивается.
Дело в том, что мы с Мишкой, как и многие, думали, что, открывая собственное дело, очень скоро встанем на путь материального благополучия. До этого мы несколько лет работали механиками в крупном автосервисе. Набрали опыт, завели связи и доверительные отношения с довольно крупными клиентами. Один такой корпоративный клиент – фирма с не одним десятком машин, которые мы обслуживали – проникся лично к нам с Мишкой таким хорошим отношением, что мы решили рискнуть и перетянуть клиента на себя, открыв собственный бизнес. Я наливался чувством бешеной гордости, носясь по городу и подыскивая помещение под гараж. Мишка самозабвенно рисовал планы его обустройства и мечтал, как через год мы закупим дорогое оборудование. На деле все оказалось иначе. Машины у фирмы-кормилицы ломались редко, так как она неожиданно обновила свой автопарк. Еще реже им требовался кузовной ремонт, на котором мы в основном специализировались. Клиентов приходилось заманивать скудной рекламой в местных газетах, низкими ценами и супербыстрыми сроками исполнения работ. Если раньше я получал зарплату и мог тратить ее куда хотел, то теперь доли моих денег в сумме дохода, при условии всех своевременных законопослушных выплат, просто не оставалось. Я всегда был всем должен. Государству – налоги, предприятию, на территории которого снял гараж – арендную плату и плату за коммунальные услуги, рабочим – аванс и зарплату, пожарным – взятку и взнос, санэпидемстанции – взнос и взятку. Клиентам я был должен сделать все быстро и желательно бесплатно. Выложив десятки тысяч долларов за свои машины, они насмерть стояли за двадцать лишних рублей. Друзьям и знакомым я должен был занимать деньги в долг, потому что у владельца автосервиса их куры не клюют. Господа, я хочу купить себе новые штаны, старые совсем порвались. А у Мишки из носков всегда торчит большой палец, чистый и трогательный, как младенец в пеленке.
Так вот, я не стал смущать Мишку, а помчался осуществлять свое второе желание. Я припарковался у крупнейшего в городе салона связи, обменял у крутившихся тут «менял» пятьсот баксов на рубли, и в два прыжка взлетел на второй этаж. Хилые менеджеры в белых рубашках на меня никак не отреагировали, наверное, их смутил мой фингал и несвежие джинсы. Я долго бродил по залу. Конечно, мне нужна была просто хорошая «звонилка», но очень хотелось, чтобы она была покруче. Единственное, от чего бы я отказался, так это от голосового сигнала вызова. Слишком свежи были воспоминания. Наконец, выбрал «Сименс МЕ 45». Я не преминул показать этим ребятам толщину кармана, откуда вытаскивал деньги. Они уже сменили обо мне мнение и запрыгали вокруг, словно кролики на выпасе. Запредлагали всякие прибамбасы: чехлы, наушники, шнурочки на шею. Я выбрал черный кожаный чехол, купил симкарту и решил на этом приобщение к красивой жизни на сегодня завершить.
В гараж я приехал только к обеду. Мишка лениво расхаживал вокруг битого «Паджерика» и чесал затылок. Видимо, он тоже потерял к нему всякий интерес и раздумывал теперь зачем ему эта головная боль. Еще вчера он с энтузиазмом рассуждал, сколько можно содрать за восстановление этого хлама, от которого отказались все приличные мастерские.
– И на фига мы его взяли? – грустно спросил меня Мишка вместо приветствия.
– Уже взяли. Посчитай так, чтобы не обидно было. Не захочет – пусть других дураков ищет.
– Он теперь вообще ничего не хочет. Ест кашки через трубочку, у него челюсть сломана. Это папашка его чудес захотел за не самые большие деньги. – Мишка опять почесал рыжий затылок. Судя по тому как у него справа на поясе оттопыривался комбинезон, после авторынка его посетила та же оригинальная идея, что и меня. Интересно, какую модель мобильника он выбрал. Я краем глаза отметил, что на ангаре по-прежнему висит замок, а наши работники возятся с микроавтобусом, не обращая на него внимания.
– Я им сказал, что краску туда затарили, «Паджерик» красить, – шепнул мне Мишка.
– Об этом нужно меньше говорить, – шепнул я в ответ.
– Понял, отстал, – обиделся Мишка.
Я ждал продолжения вчерашних событий. Они меня не пугали. Они ассоциировались с ее фантастическим силуэтом в солнечном свете, с бодрящим чувством опасности и тем ощущением полной свободы и вседозволенности, которое дают только деньги. Но все произошло быстрее, чем я думал, и совсем не так, как мечтал.
Они явились ближе к вечеру, когда механики уже ушли, а Мишка на Опеле умчался за вечерней дозой пива. Сначала я принял их за клиентов. У них за спиной маячил Паджерик с мятым крылом. Такие короткие Паджерики Мишка называет «могила неизвестного бандита». Впрочем, их принадлежность к этой категории и так не вызывала сомнения. Один был длинный, жилистый, с традиционно бритым затылком и неприятно знакомым лицом. Что-то меня стали доставать эти смутно знакомые лица. Он был весь в черном – майке и джинсах, а солнцезащитные очки с совершенно непрозрачными стеклами довершали его безрадостный облик. Второй напоминал бабушкин комод, низкий и чрезвычайно широкий. Парень малость перекачался – ширина плеч явно превышала его рост. Морду он, похоже, тоже качал, особенно челюсть. И со вкусом у него была беда. Тропические попугаи выглядят скромнее. Ярко-желтые широкие штаны с черно-белыми лампасами, маечка безумного оранжевого цвета, а на ногах синие сланцы на толстенной, и почему-то полосатой, подошве. Взгляд за зелеными стеклами очков был непроницаемым, а челюсть обрабатывала жевачку с размеренностью метронома. В принципе, мне было наплевать на всю эту их киношную неотвратимость, но я решил им пока не перечить. Они не стали просить меня выправить мятое крыло, а сразу перешли к делу.
– Одна наша чудная знакомая, – начал короткий, – просила приглядеть за одной очень хорошей тачкой. Где она?
– Знакомая?
Он снял очки и похлопал свиными глазками.
– Не, тачка.
– Она давала, она и заберет.
– Не, заберем мы.
Видно было, что он не привык много говорить.
– А почему? – решил я спровоцировать его на более длинный текст.
– А потому, – у него в руке невесть откуда появился ствол.
Я вздохнул, завел его в гараж, кивнул на ангар и бросил ключи от навесного замка. Длинный остался стоять снаружи, коротышка зашел в ангар и закрыл за собой дверь. Я успел заскучать, пока его не было. Появился он с совершенно белым лицом. С минуту он сглатывал и шумно дышал, потом произнес целую речь.
– Ну ты, это, я не понял. А где тело?
Это был удар ниже пояса. Не думал, что зададут этот вопрос. Я не был готов на него отвечать, поэтому молчал.
– Где? – повторил короткий. Потом он неуловимым движением двинул меня в пах. К стыду своему, я вырубился. Очнулся от ударов ногами по ребрам.
– Бизя, – шипел длинный, – где тело?
– Чье?
– Где?
Если бы не ствол, я бы уделал их обоих и отправил вдогонку к депутату. На Южном каждый день роют могилы. Но, видно, они знали с кем имеют дело, потому что пока длинный пинал, короткий держал меня под прицелом. Наконец, они устали, а я молчал.
– Придется прокатиться, – сказал длинный и пнул меня так, что я опять вырубился.
Очнулся я от тряски и шума дизельного мотора. Я обнаружил себя в салоне «Паджерика» со связанными руками под прицелом все того же ствола в руках коротышки. За черной тонировкой окон мелькали пирамидальные тополя. Насколько я помню, эта дорога ведет в коттеджный поселок. Плохи мои дела. В этих коттеджах с башнями и колоннами, больше походящих на дворцы, нечего рассчитывать на страх их обитателей перед правосудием.