Волк молчал.
— Естественно, должник, — сказал Игорь. По лицу его проползла завистливая тень, он — вот ведь невероятная штука — завидовал волку, тому, что Марина разговаривает с ним, больше на зверя обращает внимание, чем на него и на Алешечку, вместе взятых, и если поставить его на один подиум с Алешечкой, то и тут он проигрывает, шансы Алешечки выше, чем его, и это совсем вышибало Игоря из тарелки. — Должник, который не вернул долга, вот он кто. И кредиторы должны расплатиться с ним. — Игорь поднялся, со свистом рассек алюминиевым шампуром воздух, нацелился им, будто шпагой, на волка. — Расплата приравнена к наказанию, — сказал он.
— К наказанию? — спросила Марина.
— Именно! — выкрикнул Игорь и сделал резкий выпад вперед, в волка. Волк отпрянул — реакция была ошеломляющей, мгновенной, какой не обладает человек, но обладает зверь, — если бы не отпрянул, то Игорь точно бы угодил ему острием шампура в нос. — Пошел отсюда вон!
Волк, не понимая, чем же он обидел этого человека, зарычал. Нет бы радоваться, солнышку лицо подставлять, как это делают другие, музыке внимать, а красивый человек, которого называют Игорем, сердится. Что с ним? А происходила вещь обычная. Впрочем, где уж волку разобраться в ней? Люди, и те не всегда разбираются.
Да, у Игоря на пути к Марине было два противника: волк и Алешечка. Волка было убрать просто, тяп — и нету, но вот как быть с Алешечкой? Алешечку надо устрашить, припугнуть.
— Игорь, успокойся, — ровным, лишенным каких-либо красок голосом произнесла Марина.
— Никогда! — снова резким высоким голосом выкрикнул Игорь. — Ни за что! — вторично ткнул в волка алюминиевым шампуром, на сей раз попал, причинил боль. Волк был приметливым, зорким, со стремительным взглядом — попадись ему этот красавчик где-нибудь в другом месте, не было бы красавчику пощады! — Ап! — сделал еще один выпад Игорь и из укола на розовую Маринину косынку закапала кровь.
— Косынку испортил! — ахнула Марина.
— Она все равно испорчена, — выкрикнул Игорь, — волк никогда бы не дал тебе снять ее с шеи. Косынку можно снять только тогда, когда волк будет мертв. Понятно? Ап! — Игорь картинно откинул левую руку назад, по-мушкетерски согнул ее в локте. — Ап!
Волк понял, что из круга, в который он попал, добром не выйти.
Резкая тень вновь проползла по лицу Игоря, быстрая, нехорошая, никто не заметил эту тень, а волк заметил и в ту же секунду по-медвежьи поднялся на дыбки. Вообще-то волки никогда не поднимаются на дыбки, обычно притискиваются всем телом к земле, словно бы заимствуя у нее силу, а потом стремительно взметываются вверх. А тут происходило нечто другое, необычное.
Да и сам факт — волк среди людей — тоже был необычен.
— Смотрите, смотрите, он нападает на людей! — выкрикнул Игорь, тонко, резко, метнулся к Алешечке, стоявшему с набитым мясом ртом и вытянутыми руками, на которых поблескивал солнечными искрами жир, выдернул у него из бананки ракетницу. — На кого же ты, гад, нападаешь? — Игорь перемахнул через сугроб, чтобы в случае стрельбы никого не задеть. Он все хорошо рассчитал, красивый парень Игорь, он даже и это учитывал. — На кого, а?!
Морщась от того, что колючий клубок под сердцем продолжал ворочаться, Кузнецов поднялся, протестующе выкинул руки вперед.
— Послушайте, это не волк, это собака, — проговорил он слабым голосом, дернул Игоря за руйав. — Я ошибся… Это собака… Волк никогда на дыбки не встает…
— A-а, иди ты! — Игорь сделал резкое движение, подсек Кузнецова и тот полетел в сугроб.
Он, Кузнецов, наверное, стерпел бы, проглотил бы удар, но этого не стерпел волк, он приблизил свою развязку — бесшумно, ловко, прямо с дыбков прыгнул на Игоря.
Игорь нажал на спусковой крючок ракетницы. Ударил выстрел, короткий ствол ракетницы обварился алым пухом, расцветшим ярко, приметно даже в этом слепящем, способном свести на нет самую звучную краску дне, из пухового облачка вырвался кровянистый густой плевок, с гусиным шипеньем всадился волку в грудь. Шерсть на грудной клетке волка вздыбилась, полыхнула ответным огнем и тут же опала — ее быстро сожгло жгучее пламя ракеты, тело волка тряхнуло, будто он попал в нутро некоего механизма, который трясет сырой бетон, не дает ему слипнуться, размалывает камешник, ракета вонзилась в позвоночник, перешибла его, но не до конца, все-таки какую-то косточку не одолела, скривила свой путь, вырвала кусок бока вместе с волосьями и стремительно нырнула в сугроб.