— Да… — подвёл он итог моему рассказу, когда я закончил монолог. — Надо это дело того… Давай–ка ещё по одинокой… по одной.
Он вылил остатки жидкости, и мы снова выпили. Селих через край выхлебал остатки соуса. Наверное, меня Сценарий снова чем–то обделил: торговец сидел навеселе, а с моих глаз уже сошла пелена, и я окончательно протрезвел.
— Ты, значит, бот у нас? — прищурился он, глядя на меня и утирая соус с губ. — Умный бот, который всё на светильнике знакомит… на свете знает? А не врёшь?
— Можешь детектором проверить! — возмутился я. — Красный от зелёного отличаешь?
— Обойдёмся пока без детектива… детектора.
Селих подробно рассказал, что в соседнем мире, Эзотериуме, есть единое ноосферное хранилище знаний, куда может подключиться любой игрок или бот. Он предположил, что в Омнеотроне есть нечто подобное, и, мол, мне каким–то образом удалось к этому хранилищу подстыковаться, поэтому я всё знаю и понимаю не хуже внешника.
— Слушай, Селих, не надо меня мурыжить разными теориями, — попросил я. — Ты лучше помоги мне с этими иродами справиться, про который я тебе только что рассказал. Если ты не проспал всё на свете.
— А ты уверен, твои враги из Внешнего мира? — неожиданно спросил торговец.
— Ну не боты же! — Я даже поперхнулся.
— Почему нет? Может это особые ботинки… чёртов тэ–девять! …боты, системные.
Подвыпивший собеседник совсем сбил меня с панталыку, предположив, что техподдержка — это сама Игра, сам Омнеотрон, который таким образом реагирует на моё образумливание. Я — словно чужеродная бактерия в теле Омнеотрона, а бессмертные — это лейкоциты, которые автоматически генерируются Игрой и пытаются со мной расправиться. Поэтому их интеллект и слаб: лейкоцитам ни к чему мозги, они действуют только напором и силой.
— Пойми, Селих, мне без разницы, боты они или нет, — заверил я. — Мне их победить надо. Всех. И как можно быстрее.
— Могут появиться другие боты, ещё силоснее… сильнее, ещё подводнее… подвижнее…
— Да отключи ты тэ–девять свой! — не выдержал я. — Непонятно же ничего!
Торговец послушно закатил глаза, некоторые время посидел молча, затем взгляд его прояснился:
— Отключил… Так вот, если против тебя настроилась сама Игра, то боюсь, я бессилен. Бороться против законов природы — это глупо и бессмысленно. А бессмертные — это не игроки, а что–то вроде аномалий, природных явлений, катаклизмов. Ты же не будешь с грозой бороться арбалетом или снайперкой!
— Мне философия твоя ни к чему! — рассердился я. — Тимбальд мне сказал, что у тебя есть разные штуковины, которые мне помогут этим парням навалять, внешники они или природные явления. Дай мне эти штуки, а я уж сам разберусь, против законов природы иду или нет.
К концу моей длинной пафосной фразы Селих снова задремал. Я перегнулся через стол и ткнул его в плечо. Он моментально встрепенулся:
— Повеселимся немного? — неправильно понял он меня и обвёл взглядом зал в поисках объекта «веселья».
— Эй ты, зелёный! — крикнул он сидящему за соседним столиком рептилоиду в защитном комбинезоне. — Вы, моллюски, икрой размножаетесь или спорами?
— Я сейчас тебя делением размножу! — немедленно взъярился ящер, и его собутыльники, такие же зелёные, хвостатые и зубастые, тут же вскочили с мест с угрожающим рычанием.
Я тоже вылез из–за стола и замахал руками:
— Стоп, стоп, ребята! Выпил человек лишнего, не надо драки! Он не то имел в виду!.. И не вас…
А сам схватил Селиха за шиворот и стащил со стула.
— Подожди! — упёрся тот. — Я только хочу спросить у этих кистепёрых, чем они размножаются.
— Расплатись, — шепнул я торговцу, — Я тебе на улице скажу, чем они размножаются.
— Я уже расплатился, — сообщил Селих. — У меня ментальный кошелёк, с него автоматически списывается… Подожди, я сейчас спрошу у этих кишечнодышащих…
Но я уже волок его по проходу на свежий воздух.
— Пойдём домой, дружище! Черенками они размножаются, черенками…
По улице до павильона Электории мы дошли без происшествий, хотя пару раз Селих пытался задирать прохожих. Девица в бронелифчике, встретившая меня в павильоне, несомненно, не раз сталкивалась с пьяным хозяином и хорошо знала, что нужно делать в таких случаях. Едва мы появились в дверях, она вынула из–под стойки антиалкогольный баллончик, подошла к торговцу и пшикнула ему в лицо. Тот встрепенулся, и через секунду вместо мужика в сильном подпитии в дверях стоял совершенно трезвый мужчина с осмысленным взглядом.
— Пройдём в кабинет, — деловито предложил он мне, словно не он только что бушевал и задирался в корчме.
Кабинет помещался здесь же, на первом этаже. Там Селих уселся за красивый стол из какого–то дорогого дерева, а мне указал на резной стул напротив.