— Нет! — Юрун попыталась отпихнуть руки клонов и встать. — Не позволю!
— Погоди, — остановил я ее, поласкал взглядом и поглядел ей в глаза. Уверен, Юле показалось, будто ее обволакивает мягкое, ласковое тепло. В зрачках Юрун опять расцвели нежные алые маки. Значит, мне удалось зацепить и ее. Можно продолжать. — Есть отличный выход из тупика. Поединок. Мы с Гилем один на один. Голыми руками, без оружия. Один из нас останется жив. Юля, ты же не станешь ненавидеть победителя? Ведь все будет по-честному. И потом, мы с ним оба хотим этого боя.
«Поединок… Это единственный выход… И чтоб все по-честному…» — гнал я на них обоих ментальную волну.
— Юля, ты согласна? — Могильщик вопросительно обернулся к девушке.
Она по-прежнему смотрела мне в глаза. Только теперь на нежных маковых лепестках проступили крошечные капельки крови.
— Юля?.. — глухим от напряжения голосом спросил я. Мои без того слабенькие силы гипнотизера-псионика были на исходе.
— Пусть будет поединок, — еле слышно прошептала она.
Я перевел дыхание. «Юлька, прости, что мне пришлось заставить тебя согласиться».
На душе было погано и горько. Но по-другому я не смог бы вынудить настоящего Могильщика выйти со мной на бой. Не различил бы его среди толпы клонов. А Юльку он не посмеет обмануть. По крайней мере, очень надеюсь на это.
— Выйдем во двор? — деловито предложил Могильщик. Он освободился от навеянного мною гипнотического дурмана, но ничего не заподозрил. Мысль о поединке по-прежнему казалась ему наилучшим выходом. Хотя камешек за пазухой Могильщик все же приберег…
— Гиль! — Юлька укоризненно покачала головой и повернулась к одному из двух клонов, что держали ее за плечи. — Ты же не собираешься подставить вместо себя дубля?
— Нет, конечно, — соврал изгой.
Могильщик, который разговаривал со мной, отошел в сторону. А ко мне подошел другой — тот, кто сейчас ответил Юрун.
— Этот настоящий, — заверила меня она. — Я с детства умею их различать.
— Да уж, — фыркнул изгой, видно припомнив забавный случай из прошлого. — Ладно, Бедуин, пошли.
— А твои клоны? Вдруг один из них возьмет и стрельнет мне в спину? — забеспокоился я.
— Нет, — мрачно проговорила Юрун. — Договорились по-честному, значит, никаких подстав. Я прослежу!
В ее взгляде и голосе чувствовалась обреченность. Судьба подбросила девчонке не простой выбор, а я своим предложением снимал с ее плеч тяжесть принятия решения. Я прочувствовал Юлино состояние очень четко, но помочь ничем не мог. Самое сложное — ожидание события. И неопределенность. Один из нас для нее практически уже мертв…
Мы вышли во двор. Юлька осталась на крыльце, а мы с Могильщиком двинулись на небольшой пятачок среди бочек.
Внезапно на противоположном конце базы — возле казарм — прогремел взрыв. Значит, Потапу и Меху удалось установить миномет.
Могильщик обеспокоенно посмотрел в ту сторону и хотел было послать туда своих клонов, но передумал. Оно и правильно. Исход нашей маленькой войны решат не клоны и не миномет. Нет. Все решится здесь и сейчас.
Он нанес удар первым. Конечно, я мог увернуться, мог даже напасть раньше, но не стал. Если мне суждено убить Могильщика, то я должен сделать это, защищаясь. Так мне будет легче потом смотреть Юрун в глаза.
Поэтому первый удар я пропустил намеренно. Как оказалось, это было ошибкой. Пудовый кулачище Могильщика врезался мне голову. Внутри что-то щелкнуло, как будто мозг сначала ударился об одну сторону черепушки, потом отскочил и ударился о вторую. Перед глазами вспыхнул сноп искр. Окружающий мир плыл и качался.
Если б Могильщику удалось сейчас нанести второй удар, наш бой закончился бы, едва начавшись. От поражения меня спасло только то, что я упал на спину и рефлекторно откатился в сторону. Конечно, много времени я не выиграл, но по крайней мере мне удалось встать и кое-как сфокусировать взгляд на противнике.
Меня ощутимо качало. Могильщик воспринимался как огромная волосатая тень. Тень эта возвышалась надо мной и заслоняла весь мир. К тому же в уши лез какой-то непонятный вой. Однотонный. Я не сразу понял, что это Юрун. Она, наверное, сама не заметила, что издает этот звук. Так бывает: сознание ограждает человека от страшной действительности, и тогда или не видишь того, что происходит у тебя под носом, или кричишь, не слыша собственного крика…
Могильщик на секунду остановился — тоже услышал этот вой, растерянно взглянул на воспитанницу, но тут же взял себя в руки и опять переключился на меня. Этой короткой паузы хватило, чтобы я окончательно взял под контроль свое тело.