Поляк по рождению, англичанин по образованию и русский по паспорту, Вишневский был одним из долгожителей научного лагеря — прибыл на Стрелку с первой партией ученых, еще когда на месте нынешних сборных домиков стояли простые брезентовые палатки.
Ловкий и оборотистый Вишневский искусно вел торговые отношения с бродягами, официально скупая у них цацки — для исследований и неофициально хабар — для себя. Он же сбывал бродягам еду, медикаменты и снаряжение, но никогда не зарывался, действовал осторожно, не выходя за определенные рамки.
Мы с Потапом хорошо знали его, время от времени имели с ним дело: продавали кое-какие редкие побрякушки, прикупали новейшие модели анализаторов, патроны с повышенными поражающими способностями и всякое такое.
Вишневский предложил мне кофе с бутербродами и принялся жаловаться на жизнь:
— Прикинь, Бедуин, как оно повернулось. АТРИ, сука, решила побаловать наших «яйцеголовых умников». Дескать, хотите изучать всякую хрень? Пожалуйста, далеко ходить не надо, вот они, аномалии, сами к вам в дом пришли… А я из-за всей этой фигни столько ценного хабара потерял! В сейфе, в кабинете, его до черта лежать осталось. Я, дурак, не успел вовремя отправить в Ванавару и поплатился. А ведь был же вертолет прямо перед сиянием. Нет бы мне подсуетиться… Но кто ж знал, что эти аномальные суки прямо в административное здание заберутся.
— И на старуху бывает проруха, — посочувствовал я. — Ничего, скоро новый хабар наберешь. Кстати, вот тебе для начала. — Я выложил на стол перышки.
Вишневский быстро проверил их и скривил возмущенную мину:
— Да ты чего, Бедуин? За лоха меня держишь? Они же разряжены.
— Ничего, для коллекционеров на Большой земле сойдут и такие, — возразил я. — Впаришь им, не впервой.
Вишневский недовольно пожал плечами:
— Ладно, дам за них пару баксов по старой дружбе.
— Ты не понял, Олежек, я их тебе бесплатно отдаю.
— Ага… — Вишневский глотнул кофе. — А что я должен взамен бесплатно сделать?
— Помоги Потапу.
— Вон оно в чем дело… Слышал я уже про него. По рации мне дежурные из шлюза доложили… Как ведь не повезло мужику. А какой егерь был! — Олег сочувственно вздохнул и полез в ящик стола. — У меня здесь бутылочка коньячка заначена. Давай помянем…
— Рано еще поминать, — резко перебил я. — Не похоронили.
— Тоже верно. — Олег убрал коньяк, задумчиво посмотрел на меня, а потом спросил напрямик: — Чего ты хочешь? Вытащить его со Стрелки?
— Я бы и вытащил, да некуда. Не в тайгу же его отпускать. Долго он там протянет?
Вопрос был риторическим, но Вишневский ответил:
— Неделю. Максимум две. Даже если егеря или бродяги не пристрелят, хищники сожрут, как только боеприпасы у него закончатся. Или, если повезет, к шептуну на поводок сядет. Они, говорят, иногда зомби подбирают. Непонятно зачем, правда…
— Вот именно. Нет, пусть он останется у вас.
— Здесь Потап тоже недолго протянет. Сначала проведут с ним так называемые полевые исследования, то есть тесты всякие. Это займет дня два-три. А потом… — Олег замялся.
— Вскроют и будут в разрезе изучать, — договорил я за него.
— Будут. А потом мозг вынут и в баночку с бирочкой положат.
— А тело?
— Сожгут, куда ж его еще девать… Ты пойми, официально считается, что Потап мертв. Время смерти зафиксировали еще в шлюзовой, как только взяли анализ крови.
Мы помолчали.
— Но неужели нет способа оставить зомби в живых… в смысле целым и невредимым? Например, продлить полевые исследования, — предложил я. — На месяц, а лучше на год. Поговори с тем «ботаником», кто будет работать с Потапом. Я готов заплатить.
— Поговорить-то можно… Только зачем тебе все это нужно? Ты что, всерьез собираешься тратить свои бабки на жмурика?
Олег осекся, натолкнувшись на мой взгляд, поежился и сделал движение, будто собирался спрятаться под стол. Вообще-то он парень не робкий. Однажды в одиночку разобрался с целой компанией упырей. Но сейчас, надо думать, я и впрямь смотрел на него страшнее самого лютого хуги.
У меня окончательно сдали нервы, было очень трудно контролировать себя. Я устал как собака, зверски болели нога, простреленная рука и отбитый бок. А еще больше болела душа, не желая смириться с очевидным — Потап и в самом деле мертв! Да, он ходит и говорит, но это лишь тень, жалкое подобие того, настоящего Алексея Потапова, с которым мы вместе топтали АТРИ столько лет…
Я с силой потер руками лицо, будто смывал усталость, отчаяние и боль, а затем ласково посмотрел на собеседника и сказал задушевным тоном: