Он спустился в подвал, где держали заключенных, и приказал привести к нему на допрос Велису Розат. Пламя от факелов окрашивало его лицо в красный цвет, Журслав стоял у большого зеркала в кованой раме и думал, что же затеял Лекс, что хочет узнать Натали, почему Тэлль не появляется, а просто отдал на разграбление полчищам нечисти города некогда прекрасной и богатой страны. Ему не пришлось ждать долго, вскоре Лоу привел волшебницу.
Журслав прочитал на ее лице непонимание и обиду, она резко села на предложенный им стул и, выпив воды из стакана, с грохотом поставила его на стол. Журслав не стал ничего ей объяснять, а решил перейти сразу к делу.
— Мадам Розат, я прошу ответить на несколько вопросов, — она с негодованием посмотрела на него. — Пока я ваш друг, но если вы не перестанете «метать молнии», я велю отправить вас обратно в зеркальную комнату. И вам известно, Велиса, что оттуда выбраться невозможно. Я не хочу ссориться и вообще не понимаю, что происходит. Однако чтобы понять мотивы Германуса Лекса, мне необходимо получить от вас кое-какие ответы.
— Хорошо, Журслав, я понимаю, что ты просто марионетка в руках Лекса, — она горько усмехнулась, — но мне бы очень не хотелось возвращаться в камеру, — она опустила глаза и ее губы дрогнули, — ведь я ничего не совершила. Единственное мое преступление, это то, что я осталась жива, и прихвостень Тэлля не сожрал меня? — она с вызовом посмотрела на канцлера. — А ведь я пыталась все исправить и вразумить Аркада, но… увы, его разумом и сердцем полностью завладела тьма.
— Я знаю вашу историю, Велиса, мне очень жаль, что ваша дочь бесследно исчезла…
— Моя дочь не исчезла, Журслав, она просто потеряла рассудок и умерла… в одном из сумасшедших домов мира Несбывшихся надежд, откуда пришел дек Андрей, и где мне пришлось, мою внучку Натали, оставить возле дверей родильного дома. Она была слишком беззащитной и не перенесла бы перемещение в свой родной мир, а Лекс взывал ко мне, и я торопилась вернуться.
— Хорошо, Велиса, это для меня совсем новая информация, — Журслав медленно расхаживал по комнате, — мне известно, что на место Герды вы отправили в храм Мерлина свою вторую дочь — Лимену. Давно вы общались с ней?
В глазах Велисы застыл немой вопрос, и слезы набежав, покатились по морщинистым слезам.
— У меня больше нет детей, Журслав, я все отдала во имя Государства. Герда стала жертвой юношеской страсти, а Лимена стала жрицей света в храме Мерлина. Естественно, я ее никогда больше не видела. В нашем роду было принято, отдавать служению храма каждого третьего или второго ребенка, обычно способности валькирии передаются по женской линии, моя сестра так же ушла в храм, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Я очень переживала и завидовала чести, которую ей оказал Германус. И теперь на всем белом свете нет ни одной сияющей, поэтому идет такая бойня за мою девочку, — она опустила голову на руки и ее плечи сотряслись от нахлынувших рыданий.
Журславу больно было смотреть на нее и, подойдя к Велисе, он дотронулся до ее плеча:
— Мадам, простите меня за то, что я заставляю вас вспоминать обо всем, но это очень важно.
Велиса, немного успокоившись, подняла на него покрасневшие от слез глаза и, кивнула, пытаясь прийти в себя:
— Хоть тебе и много лет, Журслав, но ты мало еще чего знаешь, мне не понравилось, с каким рвением Германус разыскивал Натали, это очень было похоже на страсть Тэлля… знаешь ли ты, что тот, кто пьет свет, обретает зависимость от него. Продлевая себе жизнь и повышая магический уровень, волшебник расплачивается своей жизненной силой и ему необходима подпитка. Я знаю, что Тэлль злоупотреблял этим, и использовал для своего удовлетворения любого живого человека или мага. Но сейчас он очень плох, во всяком случае, когда я его последний раз видела.
— Велиса, возможно кто-то из магов может рассказать о происходящем в храме Мерлина, кто-нибудь остался в живых после нападения на него? — Велиса, задумчиво подняла глаза к потолку.
— Я не должна была об этом говорить, но в окружении Лекса нет более ценного шпиона, чем… — она выдержала недолгую паузу, наблюдая за реакцией Журслава Бина, — чем Элейн Брюнхольд, при всем том на нее наложено заклятие, что она никому не сможет рассказать об этом. Поэтому, что происходило в храме, знали только Лекс, Элейн и жрецы храма. Не знаю, почему он ей доверил все…
— А вам, откуда столько известно, Велиса? — Журславу казалось, что она что-то не договаривает, — мне кажется, у вас тоже есть свои тайны.
Она рассмеялась.
— Какие тайны могут быть у старухи…
Внезапно на ее груди расползлось багровое пятно, Велиса непонимающе огляделась по сторонам, и попыталась руками остановить кровь.
— Смотри! — выдохнула она, показывая руками на зеркало. Журслав, нахмурившись, обернулся и увидел, как на зеркале появилась кровавая надпись — «Ты уже никому, ничего не скажешь!»
— Велиса! — Журслав подскочил к ней и попытался остановить кровь, потом прошептал несколько заклинаний, но было уже поздно. Мадам Розат обмякла и, уронив голову на грудь, закрыла глаза. Журслав вызвал охрану и приказал проверить замок на предмет невидимого убийцы.
— Найдите эту сволочь!!! Приведите его ко мне!!! — он в ярости смотрел по сторонам в бессильном гневе, кусая губы. — Что же здесь происходит? — он не мог поверить, что верховный маг может быть замешан в таком грязном деле. Это приравнивалось к вампиризму и каралось смертью. — Но кто мог это доказать? Элейн в опасности, и я не могу покинуть замок, кто-то должен оставаться здесь…
Теперь Журслав был на перепутье, он смотрел на исчезающие буквы, на поверхности зеркала и думал, как поступить. Наконец он вызвал верного слугу Лоу и велел ему отправляться в «лабиринт снов».
— Ты должен передать это послание Элейн Брюнхольд, только ей, понял Лоу!
— Да, магистр Бин, — кивнул Лоу. Он был самым близким из слуг окружения Бина и Журслав доверял ему как самому себе.
— Чтобы не случилось… и если кто-то захочет забрать его у тебя, лучше исчезай и уничтожь письмо.
— Хорошо, магистр Бин, — поклонился Лоу, положив письмо во внутренний карман куртки, — не беспокойтесь, я все сделаю, как велено!
Тело Велисы Розат вынесли из замка и передали в руки ее родственников, вторая ее смерть оказалась быстрой и не такой мучительной, как от зубов оборотня.
Журслав смотрел в окно и падающий снег навевал на него тоску, он впервые за столько лет не знал что делать, необходимо было что-то решать, и он готовился к этому.
Когда Элейн, Антона и Андрея затянуло в пространственную дыру, все краски миров стали, словно отраженные в негативе. Черные лица вместо белых и такие ужасные зубы цвета ультрамарина в гримасе боли…
Антон пришел в себя первым, холодный ветер и колючий снег. Ему не надо было открывать глаза, чтобы понять, где он.
— Лабиринт снов, — усмехнулся он, открывая глаза. Его друзья лежали рядом на мерзлой земле. Несмотря на то, что здесь постоянно шел снег, он не ложился мягким и пушистым покровом, а словно исчезал, в никуда, оставляя тонкое снежное покрывальце, через которое просвечивала каменистая почва, покрытая острыми камнями, обломками костей и ледяными глыбами.
— Андрей, — Антон потряс за плечо друга, но тот не подавал признаков жизни, — черт! Элейн, как ты?
— Ужасное перемещение, — поморщилась она поднимаясь, — все кости болят, словно нас вырвало как деревья с корнями из того мира. Андрей… — она склонилась над ним и с болью посмотрела на Антона, — мне кажется… он не дышит…
— Погоди, — Антон, перевернул его на спину и приложил ухо к его груди, — он жив… только посмотри, что с его рукой, эта тварь угостила его приличной порцией яда.
Рука Андрея почернела в месте укуса и от самой кисти покрылась багровыми пятнами. Он дышал еле слышно, и был смертельно бледным, а губы почти, что слились с лицом.