— Я в порядке, — она попыталась улыбнуться и почти поверила, что с тяжелыми воспоминаниями можно расстаться, когда горячие руки любимого сжимают тебя в своих объятиях.
— Не совсем согласен, — покачал головой Антон, — а у меня к тебе предложение.
— Да? — Наташа немного отвлеклась и, обхватив Раскина за талию, улыбнулась ему.
— Я серьезно, садись, — он сел на край кровати, где они только что так страстно занимались любовью. — Я все устрою, ты продашь квартиру, деньги положим на твой счет в банке, тебе еще нужно закончить учебу, а потом ты, кажется, собиралась в Германию.
— Да, в Ганновер, но сейчас… не знаю, все так запуталось, я, словно потеряла интерес ко всему, только ты, — она, запнувшись, посмотрела на Антона и, сжав в ладонях его руку, в упор посмотрела на него, — со мной раньше такого не было. Я никогда не чувствовала такого и не понимала, что такое любить.
— Я тебя тоже люблю, — он нежно поцеловал ее в щеку, — и поэтому давай сейчас немного отвлечемся, тебе надо переключится на что-то такое, что не вызывает плохие эмоции. Если тебе так не хочется возвращаться в ту… квартиру, ее можно обменять или продать.
— Я ничего не понимаю в этом, но мне придется вернуться туда, — вот этого ей больше всего не хотелось, от мысли, что когда-нибудь она переступит порог ада, в котором побывала, Наташа, задрожала всем телом, — я могу попросить тебя…
— Милая, да ты вся дрожишь, — он всерьез был обеспокоен состоянием девушки, как бы ей не попасть в психушку, — погоди, тебе нужно прийти в себя, — он вышел из комнаты и вскоре вернулся со стаканом воды и двумя таблетками в руках. — На вот выпей, тебе действительно нужно показаться доктору, я вызову своего знакомого психиатра и… не смотри так, у тебя тяжелая душевная травма и чтобы все не переросло в такую же тяжкую депрессию, тебе нужен специалист.
— Но у меня нет денег для твоего специалиста, все и так зашло далеко… — начала, было, Наташа и в какой-то момент ей стало невыносимо чувствовать себя словно птица, запертая в клетке. — Ты итак много сделал для меня, и я не могу… пользоваться нашими отношениями.
— Это моя забота, у меня есть связи, и мы можем быстро избавиться от этой головной боли, у меня на примете есть красивый домик в Дивногорске.
— Что ты задумал? — она непонимающе посмотрела на Антона.
— Отсюда каких-то шесть — семь километров, — улыбнулся он, — и потом ты всегда сможешь приезжать к своим друзьям.
— Что ты придумал? — Наташа ни как не могла взять в толк, что решил предпринять Антон, и её начинало раздражать то, что она ничего не могла понять, в голове была полная каша, а при малейшем усилии напрячь свой мозг, ее начинала бить дрожь.
— У меня есть дом в Дивногорске, я могу его предложить взамен на квартиру, чтобы тебе не пришлось заниматься всей этой беготней. Я представляю, как все это будет нелегко, все эти визиты риэлторов, а самое жуткое, что тебе предстоит очень часто бывать в этом месте, я понимаю тебя и хочу избавить от лишних проблем.
— Может ты и прав, — она заметила, что ей стало гораздо легче, Наташа вообще поняла, что ей начхать, все, что с ней случилось, как бы в долю секунды отступило от нее и покрылось мутной серой пеленой. Она вспомнила, что Антон дал ей успокоительное и, улыбнувшись, вздохнула.
— Я доверяю тебе и уверенна, что ты лучше меня во всем разбираешься.
— Оставим пока все это, иди лучше ко мне, — Антон обнял Наташу и, притянув ее к себе, опустился вместе с ней на кровать, — ни как не могу насытиться тобой, — он убрал волосы с её лица, — ты такая красивая, Наташа и… давай просто займемся этим еще раз, тем более любовь хорошее средство от депрессии, своего рода аспирин.
Она, засмеявшись, вытянула руки, и он легко стянул с нее легкую кофточку, жадно разглядывая ее молодое крепкое тело. А она действительно лакомый кусочек, подумал про себя Раскин, жалко отдавать такую куколку старому кобелю Тэллю, ну ничего очень скоро ты вернешься ко мне, малышка. Он сжал в ладонях упругую грудь Наташи и впился в ее сочные губы. Почему бы и нет, продолжал он рассуждать мимоходом, пока она еще свеженькая, по чему бы и нет, потом, она не будет такой сладенькой, она будет похожа на красивый, но выброшенный фантик от конфетки.
— Антон, — томно прикрыв глаза, Наташа запустила пальцы в его волосы, — какой же ты… ах… Тоша, как хорошо…
Внезапно зазвонил телефон и, оторвавшись от разгоряченного тела Натальи, Антон, взял со стола мобильник.
— Да, это ты Ген, что говоришь? — он вынул из пачки сигарету и посмотрел на девушку, — а ты как думаешь… что же приходится, но мне можно и позавидовать… Да, я понимаю. Сколько? — посмотрев на Наташу, он разочарованно подмигнул ей и, пожав плечами, дал понять, что дела всегда застают его в неподходящий момент.
После недолгого разговора с Динаровым, он поцеловал Наташу и сообщил, что ему необходимо уехать.
— А ты куда? — спросила Наташа, надеясь отправиться вместе до Красноярска.
— Ну, поехали, — как-то странно быстро согласился Раскин, — а вечером… встретимся у башни с часами.
— А, во сколько?
— Приходи туда к семи, если что, я постараюсь побыстрее.
Наташу удивило то, как быстро он согласился отвезти ее в город, однако позже она поняла, что едет не одна, за ее спиной постоянно будет находиться телохранитель Антона. Он его представил, как Философа и Наташа запомнила его кривую ухмылку, потому, что больше в тот вечер она от него эмоций не наблюдала. В машине они почти не разговаривали, может потому, что впереди сидел Философ.
Глядя за окно, Наташа радовалась, что скоро будет лето. Так давно она не была в городе, и очень соскучилась по своей подруге Азизе. Там за городом, время пролетело так быстро, что она чуть было не забыла о том, что у нее совсем недавно была другая жизнь, и теперь, приближаясь к городу, на нее нахлынули приятные воспоминания, и, глядя на подернувшийся зеленью лес, Наташа видела, как на деревьях из набухших почек проклюнулись, словно птенчики из яиц, молодые листочки.
Почему-то ей так хотелось пройтись по улицам города, когда стояла такая чудесная теплынь. Солнце заливало дорогу, проносящиеся мимо автомобили, играло в еще нераспустившихся листьях деревьях, вместе с весенним ветерком на пару. Пахло весной, почками и чем-то еще таким, что невозможно передать словами, только почувствовать. Наташа улыбалась и ощущала себя такой счастливой, ей не терпелось повидать Азизу и все ей рассказать как лучшей подруге из старой жизни, с которой покончено навсегда. НАВСЕГДА.
Боря, я не могу понять тебя, какого черта ты не подходишь к телефону! — возмущенно проговорила его жена, влетев к нему в кабине. — Целый день звоню, что случилось?!
— Что, произошло несчастье? — как-то потусторонне спросил Журавлев, — тебе не нужно приезжать сюда по любому поводу, даже если ты не можешь дозвониться.
— Ты так спокоен?! — Борис посмотрел на нее и понял, что сейчас она заведется, и скандала ему не удастся избежать ни как, — каждый день кого-нибудь взрывают, идет… война, — она запнулась и потом более твердо добавила, — необъявленная война.
— Ирина, у меня много работы, я был занят.
— Неужели так трудно обзавестись сотовым телефоном, — казалось, она сейчас вспыхнет словно спичка, поднесенная к огню, — мне не нравиться каким ты стал, ты отдаляешься от меня и сына.
— Так, выйди из моего кабинета, — это было произнесено тихо, но грозно и Ирина немного отпрянув, свела брови, он никогда не говорил таким тоном. Что-то действительно случилось.
— Я поняла, я… я просто разнервничалась, — она не на шутку испугалась, понимая, что сейчас не лучшее время для воспитания мужа. — Дома поговорим.
— Я тебе что сказал, — начал заводится Борис, — не надо приезжать сюда и устраивать здесь истерики, если я посчитаю нужным, то объясню тебе, что к чему, нет — значит, нет. Ясно?!
Ирина вздрогнула всем телом и, фыркнув, открыла дверь.
— Ясно! — нарочито громко ответила она, не забыв, посмотрев на секретаршу, которая выглянула из-за своего компьютера.
— А ты что вылупилась? Ты там печатаешь, вот и печатай! — прикрикнув на секретаршу, Ирина почувствовала себя лучше и, не дожидаясь, что скажет на её выпад супруг, поспешила к выходу. Двери то же досталось, когда она с грохотом захлопнулась, секретарша Маша и Журавлев вздохнули спокойно.