Наташа открыла дверь своим ключом, усталая и голодная. Тихо пройдя на кухню и включив свет, она увидела смертельно пьяного Валеру, который храпел, положив свою лохматую голову на сложенные на столе руки. На скатерти валялись обглоданные хлебные корки, которые с интересом изучали два таракана. Пустые бутылки валялись под столом, тут же были осколки стекла. Наташа, поморщившись, ощутила запах перегара, и чего-то протухшего, к горлу подкатил комок, и она почувствовала, что если сейчас не выйдет отсюда на воздух, ее просто стошнит на этот стол с пьяницей Валеркой.
Выбежав в подъезд, она быстро понеслась к выходу, еще немного и когда поток холодного осеннего воздуха влетел в ее легкие, ей стало легче. Она посмотрела на темное небо и в предчувствии непогоды, поёжилась, куда теперь, она не хотела возвращаться домой, но куда, ей некуда было идти. К Сергею? Нет, она не хотела давать ему снова надежду и наблюдать, как он смотрит на нее, ей все осточертело. К Азизе? Это было уже совсем бессовестно, к подруге она могла пойти, но Мадина Магометовна, ее начальница и Наташа не имела права заявляться в десять вечера со своими проблемами к ним.
Она медленно брела по тёмным улицам, ей стало холодно от пронизывающего ветра. Наташа шла и понимала, что ни кому в этом мире до нее дела нет. Если она сама ничего не сделает, все останется по-прежнему. Пьяница мать и ее сексуально озабоченный сожитель. Она поняла, что боится, что он снова захочет повторить попытку сделать это, тогда она не знала, что спасло её, и теперь Наташа боялась оставаться с ним наедине. Мать стала меньше пить, тогда четыре года назад, она «вшила» себе «Торпедо» и с тех пор уже не пила так сильно. Сначала боялась умереть, но потом «добрые» люди подсказали, что через полгодика уже ничего смертельного не случится. Наташа радовалась, что хоть так, до того времени, как мама не привела в дом свою новую любовь — Валерика.
Она вздрогнула от голоса, он показался ей знакомым, обернувшись, Наташа увидела, как из раскрытой дверцы автомобиля выглядывает Нугман, брат Азизы. Наташа давно не видела его, теперь он все время жил в Москве, изредка навещая родителей и сестру в Красноярске.
— Наташа, почему ты тут одна ходишь, садись, — позвал он её, она в нерешительности остановилась и покачала головой. Нугман заглушил двигатель и вышел из машины. — У тебя что-то случилось?
Наташа не знала, что говорить, не станет же она, в самом деле, изливать ему свою душу, она стояла словно в оцепенении, словно кролик перед удавом.
Нугман тронул ее за плечо, ему стало ясно, что с Наташей что-то происходит, и он захотел, во что бы то ни стало помочь ей.
— Поедем, в кафе посидим, да ты совсем замерзла, — он помог ей сесть в машину, и когда машина тронулась, увидел, что по щекам Наташи катятся слезы. Он не стал больше спрашивать ни о чем, он понял, что это слишком личное, чтобы говорить ему. — У меня предложение, — внезапно он остановил машину. Наташа непонимающе посмотрела на него. — Поедешь к нам и все, Азиза по тебе соскучилась, а завтра утром разберемся, на тебе же лица нет.
— Я не могу поехать к вам, — Наташа знала, что он скажет это, и понимала, что не может согласиться на это заманчивое предложение, — отвези меня к железнодорожному вокзалу, у меня там друг живет.
— А ты не врёшь? — спросил Нугман как-то знакомо, словно эта фраза была из далекого детства.
— Нет, — улыбнулась Наташа, и тут ее словно прорвало от безудержного смеха, она пыталась подавить его, но рвался из нее и Нугман понимающе улыбался, он видел, что это своего рода разрядка. Уж лучше смех, чем истерика. Они проехали еще совсем немного, Наташа почти, что успокоилась, и ей стало немного легче. Музыка тихо и убаюкивающее играла, пока, наконец, не заставила закрыться глазам. Наташа не заметила, как уснула, и когда машина Нугмана остановился, открыла глаза. Она удивлённо посмотрела на него, потому что он с нежностью смотрел на нее, и в его взгляде не было ничего вызывающего или похотливого. Их глаза встретились, и у Наташи что-то сжалось внутри, так же на нее смотрел Сергей, и она поняла, что испытывает Нугман. Как бы в подтверждение ее мыслей он сказал.
— Смотрю на тебя и думаю, нравишься ты мне.
— Ты мне то же нравишься, Нугман, — улыбнулась Наташа, — а к чему ты это сказал?
— Поехали со мной в Москву, мне как раз нужна хозяйка, — серьезно продолжил он.
— Эх, Нугман, — покачала головой Наташа, — я бы поехала, но не люблю, когда меня… используют. Или когда что-то не договаривают. Что ты хочешь?
— Я не могу так сразу сказать, давай завтра встретимся… — он сам не любил недомолвок, но не так не сейчас он хотел ей все сказать.
— Зачем тебе это нужно? — она посмотрела, на его руку, лежавшую на сиденье, рядом с ее ногой и почувствовала, что ей хочется поскорее отделаться от него. — Ты хороший парень, а я? Так зачем все это, а вдруг я в тебя влюблюсь? — озорно улыбнулась она, открывая дверцу машины. Он, грустно вздохнув, махнул рукой. Наташа обошла машину и, обернувшись, помахала ему рукой.
Нугман надавил на газ и рванулся вперед, слишком быстро. Он развернулся и проезжая мимо дома, где она вышла, притормозил и понял, что Наташа уже ушла. Он ничего такого не предлагал, чего она так все восприняла, подумал он, а может быть Наташа права, зачем мне все это. Он надавил на педаль и тронулся дальше, сжимая в зубах сигарету и включив на полную громкость музыку, которая рвалась из открытого окна автомобиля в темные улицы города.
Наташа вошла в темноту подъезда и, остановившись у двери Сергея, замерла перед ней, решая звонить или не звонить. Она долго перебирала свои мысли и поняла, что ей действительно никуда не хочется идти. Домой она боялась возвращаться, опасаясь, Валерки, пользоваться гостеприимством Зиски было уже слишком. Наташа подняла руку, чтобы позвонить и вновь решила не делать этого. Сергей любит меня, а я не могу ему дать того, что он хочет. Она вспомнила его поцелуи и то, как он неумело пытался заняться с ней любовью. Наташа не хотела быть перед ним в долгу и поэтому повернула назад. Словно почувствовав её, Сергей подошел к двери и, прислушавшись, повернул ручку замка и, тихо открыв дверь, услышал шаги на лестнице. Он знал наверняка, кому они принадлежат, и у него защемило где-то в сердце. Закусив нижнюю губу, он вышел на площадку и, посмотрев в окно подъезда, увидел Наташу, выходящую из его дома. Ему стало больно, Сергей понял, что навсегда потерял её и их может связывать только дружба и ничего большее, но куда она, он не может её так просто отпустить. Он выскочил из квартиры и бросился вслед за Наташей, в чем был, в комнатных тапочках, спортивных брюках и легкой футболке.
— Наташа! — крикнул он, и в вечерней тишине его голос, казалось, прозвучал слишком громко. Наташа обернулась на этот крик, похожий на предсмертную агонию и поняла, что не сможет сейчас вот так уйти, не поговорив обо всем, слишком много было между ними. И пускай теперь все кончено, она не имела права вот так, поворачиваясь к нему спиной, убегать от единственного друга.
— Ну что ты кричишь? — мягко улыбнулась она, видя, как он раскраснелся и в его глазах что-то необъяснимое, жалкое. Словно у приговоренного к смертной казни заключенного. — Сережа, ты сам на себя не похож, — она провела рукой по его щеке и внезапно почувствовала себя такой нехорошей. Его невозможно было не любить, ведь Сережа такой хороший парень, с ним нельзя так, он не заслуживает всего того, что ему пришлось вытерпеть из-за нее. Может быть, он давно бы нашел ту единственную и забыл Наташу навсегда. Они стояли, смотрели друг на друга, и казалось, читали мысли каждого.