Первым, кто зародил во мне, маленьком английском мальчике, интерес к бегу на длинные дистанции, был мой отец. Он принимал участие в чемпионате 1926 года по кроссу, бегал марафоны и работал организатором нескольких 20 и 30 мильных пробегов. 30-мильный пробег «Кросс Южного Лондона» проводился ежегодно, начиная с 1940 года и стал одним из старейших соревнований в беге на длинные дистанции. В результате этого увлечения моего отца бегом, мимо меня с самого раннего возраста проходил нескончаемый поток бегунов на длинные дистанции (среди них был Чемпион Европы, серебряный призер Олимпийских Игр и победитель Игр Содружества).
Моя работа заключалась в том, что я должен был знакомить этих бегунов с трассами пробегов, в которых им предстояло участвовать. Так как в возрасте 10 лет я был не в состоянии бежать с этими людьми, я сопровождал их на велосипеде. Основным уроком, вынесенным мною из общения с этими выдающимися (хотя и довольно эксцентричными) спортсменами, стало усвоение некоторых привычек бегунов высшего класса.
Иногда эти люди казались мне не вполне нормальными. Их отличала чрезвычайная агрессивность, и казалось, что они воюют со всем миром. Имейте в виду, что это было время, когда увидеть бегуна на улице или на дороге было в высшей степени необычным явлением. Особенно мне запомнилось презрение, с которым они относились ко всем прочим членам «цивилизованного мира» — частью которого они себя не признавали. Такое отношение часто пугало и обескураживало меня. Когда я сопровождал их на велосипеде, то старался ехать подальше впереди, чтобы не оказаться в центре схватки бегунов с разозленным мотоциклистом, автомобилистом или пешеходом. Эти бегуны, часто подверженные депрессии из-за условий жизни и работы на шахте, искренне считали, что во время бега дорога принадлежит только им. Если на дороге встречался крутой поворот, то они срезали его по кратчайшему пути, заставляя с визгом тормозить машины, едущие в обоих направлениях. Они всегда были готовы начать драку, а разозленные водители готовы были принять вызов. Агрессивность бегунов росла пропорционально сложности пробегаемой дистанции. Одна из самых сложных трасс в Сюррее имела несколько затяжных, очень крутых подъемов, с перепадом высот до 400 футов. Во время бега по этим Меловым холмам в Северном Даунзе, никто из бегунов не выказывал ни малейшего намека на то, что он получает от бега положительные эмоции. Холмы делали их только более воинственными и агрессивными.
Том Ричардс, бывший шахтер из Уэльса был типичным представителем таких бегунов. До самой смерти в 1985 году он продолжал выполнять очень напряженную тренировочную программу. Благодаря своему боевому характеру, он смог выиграть Серебряную Медаль на Олимпийском Марафоне 1948 года. На протяжении последних 20 миль дистанции он бежал всего в 100 ярдах позади аргентинского бегуна Кабреры, выигравшего этот забег (в действительности, он просто не знал, что почти всё время бежал третьим). Он так и не смог наверстать отставание от аргентинца и финишировал лишь на 15 секунд позже. И он и Кабрера обогнали бельгийского бегуна Гейли, лидировавшего всю дистанцию, уже на дорожке стадиона.
Одним из спортсменов, с которыми я начал бегать в 40-х годах, был Том Ричардс. Том и похожие на него бегуны постоянно экспериментировали с различными диетами или напитками, которые должны были улучшить их результаты в соревнованиях (некоторые вещи так и не меняются, верно?). В те дни всё делалось методом проб и ошибок — в точности как сегодня! И они совершали ошибки, которые кажутся совершенно очевидными сегодня, например, принимали концентрированные соленые или сладкие напитки, которые должны были придать сил на дистанции. В результате, на финише марафона очень часто можно было увидеть мучающихся в судорогах бегунов, которых уносили на носилках — прямое следствие приема этих концентрированных напитков. Как правило, было большой редкостью увидеть на финише мужчину (женщины тогда не участвовали в соревнованиях в беге на длинные дистанции) который бы не страдал от судорог. Можно было подумать, что марафон бегали для того, чтобы вызвать сочувствие друзей и близких, у которых создавалось впечатление, что спортсмен находится на последнем издыхании.
Финиш Кулсдонского Марафона был организован у входа в Тюдор Роуз, популярный местный паб. Уэльские шахтеры, без сил валившиеся с ног на финише пробега, на заплетающихся ногах преодолевали 100 ярдов до входа в Тюдор Роуз и поглощали дюжину пинт хорошего английского пива, чтобы предотвратить (а может быть и ускорить) полый коллапс организма.