И довели бродяг за ноздрю до родного причала.
Только один Валера сошел на берег со счастливой улыбкой, и сказал он тогда фразу, не совсем, может быть, понятную окружающим: «Ну все, суки, теперь-то уж точно на берег спишут!»
И он был прав.
После этого всех списали на берег.
Если тихонько подняться по ступенькам трапа со средней палубы, можно незаметненько заглянуть в центральный и посмотреть, что там происходит.
В середине центрального в кресле с огромной спинкой сидит старпом. Старпом спит. Он как только садится в кресло – немедленно засыпает.
Интересно, почему старпом спит на вахте?
Отвечаем: он спит, потому что здесь единственное место на корабле, где он не ощущает тревоги, тут он уверен в себе, в окружающих людях и механизмах, поэтому сел, дернулся два раза и отключился, и рот у него открывается так, что можно при желании пересчитать все его зубы – не выпали ли, все ли там где надо.
Артюха – клоун центрального и в то же время старшина команды трюмных – регулярно это делает.
Присаживается рядом с открытым старпомовским ртом, улыбается потаенной улыбкой беременной женщины и начинает считать: «Раз, два, три, а где наш корявенький?»
Было бы неправильно сказать, если можно так выразиться, что весь центральный в восторге от этой затеи. У нее есть яростные противники и не менее жаркие почитатели.
Между ними всякий раз возникает спор: стоит ли считать старпому зубы или нет.
Некоторые утверждают, что среди серых будней автономки это делать необходимо, мол, ничего так не будоражит кровь, как чувство опасности для ближнего – а вдруг старпом захлопнет пасть, а Артюха не успеет выдернуть палец? Как он потом все объяснит?
Другие же, судя по выражению их лиц, готовы удавить Артюху и всегда пытаются это сделать, но бродяга начеку и удирает во все лопатки на свое законное место при малейшем намеке на преследование и там уже мерзко хихикает.
Все это возбуждает центральный и на какое-то время наполняет его жизнью. Особенно в ночные часы, когда кажется, что по кораблю ходят только призраки.
Вот мелькнула чья-то тень; оглянулся – нет никого.
И все так таинственно, и никак не отделаться от мысли, что за тобой наблюдают из щелей на подволоке, из-за электрощита.
Стоит еще открыть лючки в каюте, чтоб заглянуть на кабельные трассы. Они тянутся вдоль борта. Там пыль. Там прохладно, а в высоких широтах и холодно.
Скорее всего, здесь и обитают призраки.
Именно из всех этих щелей они являются по ночам в каюты и пугают людей во сне.
И еще они веселятся: усыпляют старпома в центральном и сообщают Артюхе желание пересчитать ему все его зубы.
В последнее время мы с америкосами очень дружим.
Я имею в виду наш противолодочный корабль и их крейсер.
Так везде и ходим вместе, как привязанные. Держим дистанцию и все такое прочее.
А то потеряешься еще, не приведи Господь, ищи потом друг друга, нервы трать.
Мы даже друг дружке издалека ручкой делаем – мол, привет, крапленые!
Идиллия, в общем.
На каждого охотника по жертве.
Боевая идиллия.
Но однажды эта наша идиллия оказалась прервана самым неожиданным образом. Как-то утром раздается из каюты командира: «Гады! Боевая тревога! Торпедная атака!»
Мама моя! Все обомлели, но потом – делать нечего – бросились: «Аппараты с правого борта товсь!» – звонки, прыжки, и уже дула развернули, и уже застыли у агрегатов.
Только кое-что осталось нажать.
Такую незначительную кнопочку.
Америкосы описались. Они даже сообразить не успели: повыскакивали на палубу кто в чем и орут: «Русские! Не надо!»
Да нам и самим не хочется. А тут еще командир из каюты чего-то не появляется, чтоб управление огнем взять целиком на себя.
Пошли на цыпочках проверить, как он там. А он стоит посреди комнаты, неуемная трахома, держит у уха кружку и говорит: «Готов нанести удар по оплоту мирового империализма».
С ума сошел, представляете!
Мы тихо попками дверь прикрыли и бегом торпедеров от торпед оттаскивать.
А америкосам проорали: «Ладно, мокренькие, на сегодня прощаем!»
Заму нашему никто никогда не делал педикюр.
Это не могло продолжаться до бесконечности.
Что-то должно было случиться.
И случилось: педикюр ему сделали крысы.
У нас на корвете крыс – тишкина прорва.
Они у помощника даже ботинки съели.
Те стояли у него под умывальником задумчиво задниками наружу, и когда помощник их поправить собрался, коровий племянник, и на себя потянул, то оказалось, что только задники у него и остались.
А у старпома, который забыл яблоко в кармане кителя, они сожрали весь китель, в смысле нижнюю его часть, пройдя насквозь от кармана до кармана.