— Мы хотим задать несколько вопросов насчет вашей сестры, чтобы лучше разобраться в ситуации.
— Присаживайтесь, — сказал Робби, стоявший позади Лоррейн.
Она села на диван, а Люк встал позади нее. Диван был старый, вылезшая пружина впилась ей в ногу.
— Давайте знакомиться. Вы?.. — она посмотрела на Керри.
— Это Керри, — сказал Робби, прежде чем его сестра успела открыть рот. — Меня зовут Робби. — Затем он назвал всех остальных детей. — Только у нас нет Клер, она… — с трудом вымолвил юноша, — пропала.
— Хорошо, — мягко сказала Лоррейн. — У вас есть недавняя фотография Клер?
Робби покраснел. В школе делали фотографии пару месяцев назад, но для них это было дорого. Единственная фотография Клер, которая у них сохранилась, была трехлетней давности. Он пошел к столу и достал из него потрепанный фотоальбом, полистал его и вытащил фотографию Клер, на которой ей было десять лет.
— Вот. — Он дал ее Лоррейн. — Ей всего десять здесь, но она не особенно изменилась с тех пор.
Керри поставила Сьюзи на пол, встала и посмотрела на фотографию:
— Еще как изменилась! Здесь у нее пухлые щеки, и теперь она носит абсолютно другую прическу.
Люк, видя, как взвинчена Керри, протянул руку и взял фотографию:
— Мы можем немного изменить ее на компьютере. Конечно, недавняя фотография была бы более полезна, но, если вы скажете, как выглядят ее волосы, может получиться очень правдоподобная картинка.
— Ясно. — Керри опять села на стул.
— Прогресс, — улыбнулась ей Лоррейн.
Керри пожала плечами:
— И сколько вам понадобится времени, чтобы найти ее?
Женщина-полицейский ей нравилась, но Керри то и дело бросала на Лоррейн беспокойные взгляды.
— Возможно, она сама не хочет, чтобы ее нашли, — осторожно высказала предположение Лоррейн.
— Почему вы так говорите? — тут же взвилась Керри. — Наша Клер никогда раньше не уходила из дому, никому не сказав!
— Но она же обманула, когда сказала, что задержится в школе.
— Она со своим парнем, — пропищал чей-то голосок.
Все тут же уставились на Эмму.
— Что-что? — удивилась Керри.
— Они с Кэти разговаривали вчера вечером, я слышала. Клер сказала, что ее снимут.
— Что с ней сделают? — теперь удивился Робби, Керри же просто потеряла дар речи.
— Снимут на фото.
— Сделают фотоснимки? — спросила Лоррейн.
— Ага, — кивнула маленькая рыжая головка.
— Давно у нее уже парень? — спросил все еще ошарашенный Робби.
— Уже целую вечность, — авторитетно заявила Эмма. Девочка поняла, что никто, кроме нее, и не догадывался о том, что Клер собиралась куда-то с парнем. Она чихнула и с превосходством посмотрела на родственников.
— Если ты нам тут вкручиваешь, Эмма, я тебя так отдеру! — не выдержала Керри.
— Я не вру. Они звонят ему. — Эмма показала Керри язык и уселась рядом с Лоррейн.
— Ну, — улыбнулась девочке Лоррейн, — как они его называли?
Наслаждаясь всеобщим вниманием, Эмма торжествующе улыбнулась:
— Брэд, его зовут Брэд.
Лоррейн опрашивала семью еще минут пятнадцать. Потом они с Люком ушли, убедившись, что больше ничего нового не узнают и что с ними все будет в порядке, пока мать в больнице.
— Детки неплохие, — сказал Люк, когда после этого затянувшегося рабочего дня они ехали к дому Лоррейн.
— Ну. Будем надеяться, что их мать скоро поправится. Этот Робби просто чудо. А старшая девочка, Керри, немного вспыльчивая, но умная. И к тому же у них есть соседка, Сандра.
Люк кивнул, затем сказал:
— Ты думаешь, есть связь между пропавшими девочками?
Лоррейн немного подумала, затем повернулась к нему:
— Пока не уверена. Когда отвезешь меня, не мог бы ты еще заехать к Кэти, а потом позвонить мне?
— Хорошо, босс.
Высадив Лоррейн, он еще постоял немного, глядя, как она шла по дорожке к пустому, темному дому. Лоррейн — это все, чего он хотел в жизни, и все, чего он не мог получить. Она была его боссом, и у нее был муж. Люк вздохнул и поехал к Кэти.
Миссис Арчер закрыла дверь за барменшами. Потом вырубила электричество, пошла к бару и взяла уже початую бутылку виски. В отвратительном настроении она потопала к себе наверх.
То, что вызвали копов, когда очередная пара чокнутых наркоманов угрожала убить себя и всех в округе, ее мало волновало. Другое дело ублюдок, который сгинул шестнадцать лет назад, а теперь вернулся, чтобы поохотиться на нее.