— Если Стас узнает, что вы со мной сделали, он вас ублюдков разорвет на мелкие части, — не выдержала я. Так мне хотелось стереть с лица урода это самодовольное выражение.
И у меня действительно это получилось, в ту же секунду, лицо Маркуса перекосило от злости.
— Да срал на тебя твой Стас, — прорычал, впиваясь в меня глазами. — У него таких как ты, ещё тысячи будут. Поверь, он уже и думать забыл про тебя.
Его слова больно вонзились в сердце ржавой стрелой, бередя ещё кровоточащую рану. В этот момент мне реально захотелось разреветься, в голос. Забиться в истерике от отчаяния. Ведь мужчина на самом деле был прав. Стасу я действительно не нужна, и никогда нужна не была. Потому что еслибы он захотел, то давно бы уже меня отыскал. Но сейчас я не могла показать этому ублюдку, что боюсь его. Поэтому огромным усилием воли, сдержав рвущиеся из меня эмоции, зло процедила сквозь зубы.
— Это мы ещё посмотрим.
Казалось моя уверенность произвела нужный эффект на мужчину. И выражения лица Маркуса изменилось переходя от злого, к испуганному.
И ничего более не ответив, Маркус вышел.
Я судорожно выдохнув, опустила голову на холодный пол. Ведь встать мне так ни кто не помог, и я продолжала беспомощно валятся, связанная по рукам и ногам, на грязном полу камеры пыток.
Меня начало колотить, не так от пробирающего до костей холода, сколько от того, что я боялась. Боялась неминуемой встречи с Емельяновым. Хватало одного взгляда на все эти страшные приспособления, чтобы явственно себе представить, для чего они предназначены. Недаром в узких кругах, у Михаила была кличка — резник. Я беспомощно всхлипнула в темноту, и горячие слезы обожгли глаза. Но мне рано было расклеиваться, я ещё жива, и это главный повод побороться за свою жизнь.
Примерно через пару часов, ожидаемо, меня посетил и сам господин Емельянов. В окружении своры верных псов. К тому времени, я уже была на гране потери сознания. Тело практически онемело от связывающих меня веревок, и холода. Но когда я увидела этого мерзкого ублюдка, что при виде моей беспомощности расплылся в похотливой улыбке, меня моментально кинуло в жар. И я наконец посмотрела в глаза настоящего ужаса. В этот момент, было бесполезно кричать и звать на помощь, а тем более вымаливать пощады. Этот от человек от всего от этого, только будет получать кайф. Упиваясь каждой слезой, каждым всхлипом и мольбой своей жертвы.
Сейчас, спасти от участи быть покалеченной или выпотрошенной этим маньяком, меня не мог уже никто. Но больше всего в этот момент я жалела даже не себя, а своего ещё не рождённого малыша.
— Жалко выглядишь, — насмешливо сообщил мужчина, нависая надомной. — Тут у тебя уже не будет помощников, чтоб сбежать.
— Что? — переспросила. Мысль, что Емельянов знает о том, кто мне помог тогда от него сбежать, резанула больнее ножа. — «Палыч, не может быть», — пронеслось в голове.
— А ты думала, я не догадаюсь, кто тебе тогда помог, — хохотнул мужчина, присаживаясь на подставленный ему, одним из охранников стул.
— Что ты с ним сделал, ублюдок? — выплюнула уроду в лицо.
— Ах ты сучка, — мужчина нагнулся и больно ухватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. — Рот свой поганый будешь открывать, когда я позволю!
С этими словами он выпустил меня, с отвращением всматриваясь в моё лицо.
— Хочешь знать, что я с ним сделал? Издох твой Палыч, самой поганой смертью и всё благодаря тебе, — говоря эти слова Михаил расплылся в улыбке.
— Тебе это так с рук не сойдёт.
— Уже сошло, — отмахнулся он. — А теперь, моя дорогая, пришёл твой черёд мне долги отрабатывать, и за время твоего отсутствия, они поднакопились, — Емельянов маслено улыбнулся, пожирая меня своим похотливыми поросячьими глазами.
А меня в этот момент, чуть не стошнило.
— Рой, Тони, подвесьте сучку за руки.
Двое парней из охраны Емельянова подошли ко мне и развязав мне руки и ноги, подняли с пола. И не успела я испытать облегчение, как меня тут же отволокли к деревянному щиту. На котором были прикреплены кожаные наручники. Я так понимаю высота и положение щита регулировались. Мои руки резко подняли вверх и крепко пристегнули, от чего я скривилась от боли, но не издала ни звука. Не хочу лишний раз давать возможность этому уроду получить удовольствие. Я стояла практически на кончиках пальцев, вытянувшись во весь рост. От чего всё тело моментально заныло.
— Ну, как ощущение? — поинтересовался маньяк. — Достаточно дискомфортно или ещё ремешки затянем?