«По крайней мере я попал в хорошую компанию, - подумалось мне. - Но даже эти люди лучше, чем я. Ведь они здесь по собственной воле, а я согласился по принуждению».
Джин проповедовал с четверть часа, после чего призвал паству к алтарю. Я сидел в заднем ряду рядом с пожилым мужчиной, от которого несло грязью и потом. Одежда на нем была замызгана, словно он только что пришел с фермы и не успел помыться. Во время молитвы Джина сосед принялся плакать:
«Иисус, Иисус, Иисус... - шептал он, повторяя вновь и вновь. - Спасибо тебе, Иисус. О, спасибо!»
У меня в душе что-то сдвинулось - точно кто-то отвернул кран...
«Спасибо, Иисус!.. - продолжал молиться пожилой фермер. - Спасибо!»
- О, Господи! - вырвалось у меня. - О, Иисус, Иисус!..
Я стискивал зубы, пытаясь сдержать чувства, но дамбу уже прорвало. Я бежал вдоль по проходу, оступаясь и спотыкаясь, пока не рухнул возле полурасщепленного ограждения алтаря и не разрыдался безутешно.
Ладонь Джина легла на мою голову:
- Никки! - голос его смутно различался сквозь мои рыдания. - Богу неугодно было, чтобы ты сбежал в этот вечер из школы. Час назад Дух Его посетил меня, велев привести тебя на это собрание. Ты хотел бежать, и Он послал меня остановить тебя.
Как он мог узнать? Никто ничего не подозревал...
- Бог послал меня к тебе, - вновь заговорил Джин. - Все мы, ребята и преподаватели, молились за тебя в школе. Мы чувствуем, что Господь чудесным образом коснулся тебя Своей рукой. Он предназначил тебя для великого служения. Мы любим тебя. Мы тебя любим...
Слезы потоком струились из моих глаз. Я хотел заговорить, но не мог вымолвить ни слова. Джин перешагнул через некрашеное алтарное ограждение, обнял меня одной рукой и встал подле меня на колени:
- Никки, ты разрешишь мне за тебя помолиться? О том, чтобы Христос крестил тебя Своим Духом Святым?
Я ограничился кивком и какими-то нечленораздельными звуками, которые он справедливо истолковал как согласие.
Мы стояли на коленях рядом. Я не слышал его молитвы и даже не был уверен, молится ли он вообще. Внезапно губы мои приоткрылись, и с них слетели самые прекрасные звуки, какие мне доводилось слышать когда-либо. Внутри разлилось какое-то странное чувство - словно тело мое очищалось, от ног до макушки... Язык, на котором я славил Господа, не был английским или испанским. Я его не знал и не имел ни малейшего понятия, что я такое говорю, но знал, что это хвала Богу Святому, выраженная словами, которые я сам никогда бы подобрать не смог. Время остановилось, и жесткость пола под моими коленями не имела уже значения. Я славил Бога так, как всегда мечтал, и не собирался останавливаться...
Через несколько мгновений - как мне показалось - я почувствовал, что Джин трясет меня за плечо:
- Никки, пора... Нам нужно возвращаться в школу.
- Нет, мне так хорошо... - услышал я словно издалека свой собственный голос. - Я хочу остаться тут навсегда.
- Никки, - не отставал он, - пора идти. Ты закончишь потом, а теперь мы должны вернуться в школу.
Я очнулся и огляделся. Церковь была пуста. Мы с Джином остались одни.
- Эй, а куда все подевались? - удивился я.
- Да ведь сейчас уже одиннадцать ночи. Уже больше часа, как все разошлись!
- Ты хочешь сказать, будто я молился два часа подряд? -не поверил я и, устремляясь вслед за Джином к его машине, воскликнул. - Спасибо! Иисус, спасибо Тебе!
Джин высадил меня перед входом в общежитие и уехал. Я вбежал в комнату и зажег свет. «Боже, Боже, Боже Всесвятый и Всемогущий!» - распевал я во всю силу своих легких.
- Эй, ты что!? Что с тобой? - всполошились мои товарищи по комнате. - Выключи этот свет! Совсем сдурел?! Выключи!
- Умолкните! - крикнул я им в ответ. - Сегодня у меня праздник. Вы не знаете, что со мной произошло, а я знаю и потому пою! Свет сегодня в душе у меня, солнечный свет!..
- Погаси свет! - со всех концов комнаты в меня полетели подушки. Но я знал, что свет, зажегшийся в моей душе, погасить нельзя. Он будет сиять вечно.
Той ночью мне приснился сон - впервые с того дня, когда мне было даровано спасение. Мне снилось, что я стою на вершине горы возле Лас-Пьедрас, в Пуэрто-Рико, - той самой горы, на которой я не раз стоял в своих кошмарах. В небе я различил знакомые очертания птицы, содрогнулся и попытался проснуться. «Господи, не дай, чтобы все началось сначала. Прошу Тебя!..» Но птица опускалась все ниже - только на сей раз это была не прежняя страшная птица, а голубка. Она тихо слетела мне на голову... Сон растаял, и я погрузился в глубокий, целительный покой.