Он настаивал, чтобы придя из школы, я оставался дома.
Понемногу я выяснил, что банды - не единственное, чего надо бояться. Была и другая неприятность - «малыши». Это были ребята девяти или десяти лет, которые рыскали по улицам днем или под вечер. Впервые я столкнулся с ними через несколько дней после приезда. Банда - около десятка малолеток - едва не сбила меня с ног, когда я возвращался из школы.
- Эй, смотрите, куда несетесь! - сказал я.
- Иди ты к черту! - прокричал один и толкнул меня.
Другой, подкравшись, в это время присел у меня сзади - и я оказался на земле, прежде чем успел что-либо сообразить. Я попытался встать, но один малый схватил меня за ноги и потащил под смех и улюлюкание остальных. Вскочив, я ударом сбил его с ног. Сейчас же послышался женский крик:
- Отпусти моего ребенка, мразь вонючая, или я убью тебя!
Я и сам в этот момент больше всего хотел не видеть этого ребенка, но тут на меня напали остальные. Один швырнул в меня бутылкой. Она попала в стену, и осколок отлетел мне в лицо.
Женщина кричала еще громче:
- Оставь моего мальчика! Помогите! Он убивает моего ребенка!
В дверях дома появилась толстая женщина с щеткой в руке. Все тело ее колыхалось, пока она бежала, а лицо выражало такую злобу, что я оторопел. Она ворвалась в нашу толпу со своей щеткой; я не успел увернуться, - удар пришелся мне по спине. Повернулся и получил по голове. Тут я увидел, что множество женщин высунулись из окон и зовут полицию. Толстая тетка успела еще ударить меня, прежде чем я поднялся и пустился бежать.
- Мы убьем тебя, если ты еще раз окажешься здесь! - кричала она вслед.
На следующий день я возвращался из школы другим путем.
А спустя неделю я встретился с настоящей бандой. Я околачивался после школы в парке, глазея на человека с говорящим попугаем, смеялся, разговаривал с птицей, танцевал вокруг нее. Вдруг владелец попугая прижал птицу к себе. Я оглянулся и увидел группу юнцов. Это уже были не «малыши»: большинство гораздо старше меня.
Один спросил:
- Эй, малый, над чем это ты так смеешься?
Я указал в сторону быстро удалявшегося человека с попугаем:
- Я смеялся над той глупой птицей.
- Ты что, живешь здесь? - злобно глядя на меня, спросил парень.
Я почувствовал недоброе и начал заикаться от страха.
- Я ж-жи-ву с братом на этой улице.
- И ты думаешь, что если живешь с братом на этой улице, то можешь ходить сюда и смеяться здесь, как гиена? Так думаешь? Ты разве не знаешь, что это владение «Бишоп»? Мы не позволим чужакам ходить по нашим владениям. И особенно смеяться здесь, как гиена.
Я оглянулся и понял, что они не шутят. Прежде чем я ответил, тот, со злым взглядом, вытащил нож и щелкнул лезвием длиной, вероятно, не менее семи дюймов.
- А знаешь ли ты, что я сейчас сделаю? - спросил он. - Я сейчас перережу твою глотку, и ты будешь валяться здесь, как та самая гиена, на которую ты похож.
- П-подожди, п-парень! Что плохого я сделал? За что ты хочешь зарезать меня?
- За то, что ты мне не нравишься, вот за что! - Направляя нож мне в живот, он начал придвигался ко мне.
Другой член банды, высокий, смуглый, заступился:
- Оставь его, приятель. Этот малый, видать, приехал из Пуэрто-Рико и не знает наших порядков.
Парень отошел, усмехаясь.
- О-кей, но когда-нибудь он поймет здешние порядки. Так пусть лучше держится подальше от владений «Бишоп».
Они повернулсь и ушли. Я стремглав помчался к Фрэнку и провел весь оставшийся день в раздумьях.
Наутро в школе стало известно об этом случае в парке. Я услышал, как того парня, с ножом, назвали Роберто. После уроков мы играли в бейсбол. Там был и Роберто. В нарушение правил он опрокинул меня. Ребята кричали:
- Покажи ему, Никки! Мы за тебя! Покажи всем, что без своего ножа он не такой смелый!
Я поднялся и отряхнулся.
- О-кей, - сказал я. - Посмотрим, как ты умеешь драться на кулаках.
Нас окружили плотной стеной. Я слышал крики «Бей его, бей!» и знал, что толпа растет.
Роберто ухмыльнулся; я занял традиционную стойку боксера - руки, сжатые в кулаки, перед лицом. Он пригнулся и неумело поднял руки так же. Я понял, что драться на кулаках он не умеет. Пританцовывая, я придвинулся к нему и ударил левой. Из носа у него хлынула кровь; он отступил, ошарашенный. Я снова двинулся на него.
Неожиданно он, нагнув голову, бросился на меня и сбил с ног. Я попытался подняться, но он ударил меня ногами. Я перевернулся через голову, а он вспрыгнул мне на спину и, оттянув голову, надавил пальцами на глаза.
Я все еще продолжал надеяться, что другие ребята заступятся за меня, но они только стояли вокруг и ржали.