Облизываю пересохшие губы, наблюдаю за его реакцией. Мне вдруг становится весело от того, что этот собранный мужчина с собственным огромным банковским счетом выходит из себя из-за слов никчемной Плаксы, которая по невообразимо странной причине до сих пор может его задеть.
Кир двигается неторопливо – ставит взятый обратно после нашего разъединения рук бокал на стол, подходит ко мне так, что я чувствую прикосновение его груди к моей, и цепко оборачивает пальцы вокруг моего запястья.
– На пару слов, лгунья. Дамы, – оборачивается и улыбается тем, кого недавно назвал селедками, а после затаскивает меня в какое-то служебное помещение и сразу толкает к стене, зажав при этом рот ладонью, чтобы я даже подумать не могла о крике с просьбами помощи.
Молчание.
Болезненное давящее молчание, когда разъяренный мужчина нависает надо мной, часто и тяжело дышит, а я чувствую себя мышкой, которая хотела выщелкнуть вкусный кусочек сыра из капкана, а ей в итоге защемило лапки.
Царапаю ладонь Кирилла, он предупреждающе водит головой из стороны в сторону. Я моргаю, соглашаясь быть тихой, и он отнимает руку от моих губ, чтобы тут же прижать ее к стене позади меня.
– Не боишься, что тебя потеряет жена? – моя напускная храбрость совсем не трогает Кира. Этот засранец лишь улыбается и склоняется еще ближе, задев губами ушную раковину.
– Ревнуешь, Плакса? Ты ведь отказала мне, да? Я, как и положено отвергнутому парню, три месяца просидел на подоконнике в тоске о тебе, а потом нашел себе шикарную женщину, которую приятно трахать.
– Неправильно, Кир. А потом ты нашел себе шикарную женщину, в которую влюбился. Вот так должна звучать идеально вылизанная легенда, а ты только что признался мне в том, что ничего не чувствуешь к своей жене.
Пожимаю плечами, разжевывая Кириллу очевидные вещи. С его лица слетает насмешливая наглая ухмылка, а я ликую над этими тремя секундами своей победы.
Дальше – больше.
Я научилась разжигать в людях ощущение ржавых толстых иголок под всеми ногтями сразу.
Сыграем, Кир?
Глава 9. Полина
Прошлое.
Мы приезжаем в какой-то странный клуб, где вместо танцевальной площадки в середине была огороженная клетка с жесткими матами вместо пола.
Контингент здесь был привычным – девочки в мини, молодые парни и мужчины с голодными взглядами, которые блуждали по открытым участкам женских тел. Я пожалела, что выбрала сегодня настолько короткие шорты, потому что мои ноги стали просто каким-то центром вселенной, приковывая лишнее ненужное внимание к моей слегка дрожащей от неизвестности скромной персоне.
– Тебя никто не обидит, помнишь? Ты со мной, под моей защитой. Мы здесь долго не задержимся, я разберусь со своими делами, и рванем дальше.
– На меня все смотрят… – нелепо бормочу и вздрагиваю, когда мужские пальцы сплетаются с моими, а по телу пробегает сумасшедшая волна жара.
– Новая мордашка, не бери в голову. И ты красивая, Плакса. Дай-ка мне как следует разглядеть тебя, наконец. Всю дорогу об этом думал, – он откровенно флиртует, но мы оба знаем, что все это не всерьез.
– Может, мне еще покрутиться перед тобой… А-а… – тяну задумчиво, потому что вдруг осознаю, что до сих пор не знаю его имени.
– Кирилл. Можно просто Кир, сладенькая, – белоснежная улыбка и вздернутая бровь, подушечкой большого пальца гладит тыльную сторону моей ладони, а потом тянет меня в сторону столика, щелкнув пальцами в воздухе мимо проходящей официантке в слитном спортивном купальнике с какой-то надписью прямо на выдающейся груди.
Интересный у них здесь дресс-код. Я еще, оказывается, очень даже скромно выгляжу на фоне девушек с бейджиками, пятая точка которых открыта на добрых две трети.
– Что мы здесь делаем, Кирилл? – мне приносят коктейль, перед мужчиной ставят обычную бутылку негазированной воды и высокий стакан с идеальной глянцевой поверхностью.
– Совсем скоро узнаешь, Плакса, не хмурься. Мне надо будет тебя оставить, но ты не бойся. Они все уже срисовали мою рожу рядом с тобой и не станут соваться к тебе. Смотри внимательно по сторонам, малышка, – Кир, как он сам разрешил себя называть, подмигивает мне и уходит куда-то, исчезнув из большого зала, а я ерзаю на диванчике, к которому слегка прилипают ноги, и пристально оглядываю помещение.
После двадцати минут унылой скуки народ начинает оживать. В центре клетки появляется какой-то человек с микрофоном, до меня долетают его реплики, предназначенные для разогрева толпы.