– Что за чертовщина? – пробормотал он, схватившись руками за голову. – Мы же с ним говорили как раз перед вашим приездом. Я отправил его к нему в комнату, чтобы он перестал истерить и мешать мне думать. А потом приехали ваши ребята. Он же был живой, когда я уходил! Когда?.. Когда этот монстр успел убить его?
– Видимо, он скрывался в отеле всё то время, что вы там были. Вы ничего не слышали?
– Нет, конечно! – взревел Кацуки. – Если бы он попался мне на глаза, я убил бы его на месте!
Ярость переполняла его, плескалась через край, готовая вот-вот затопить всё его сознание, а дальше уже будь, что будет. Чёртов ублюдок снова играл с ним! Снова провёл, как тупого неудачника!
Оба подозреваемых оказались мертвы – ложной ветвью расследования, подарившей зыбкую надежду на успех. Хотелось крушить. Ломать всё, что попадётся под руку, возможно, даже шеи полицейских, не способных выполнить свою работу. Впрочем, он был ничуть не лучше них. Три трупа, одно похищение – и всё это он не смог ни предотвратить, ни остановить.
Мелькнула шальная мысль – а зачем ему самому теперь жить? В кармане на поясе лежал складной нож, которым можно было бы запросто вспороть себе все вены и истечь кровью так же, как и все, кто был ему дорог. Почему бы и нет? В его жизни не осталось больше смысла. Очако отобрал у него Деку, а подруг – чокнутый маньяк-убийца. Зачем продолжать бороться?
«Мина, – пронеслось в его воспалённом сознании. – Мина может быть ещё жива».
– Когда Эйджиро сообщил о похищении? – собравшись, как по щелчку пальцев, спросил Кацуки у детектива. – Вы нашли что-то на месте преступления?
Детектив Масимо глянул на циферблат часов на запястье, а потом, нахмурившись, сказал:
– Четыре часа назад. С его слов, он пришёл к открытию, а там уже был погром. Мы всё осмотрели и ничего, кроме нескольких капель её крови, не нашли. С вашего позволения я озвучу очевидное предположение: действовал тот же человек, что и во всех предыдущих случаях.
Кацуки согласно кивнул. Совпадением это сложно было назвать. Тем более, учитывая достаточно спокойную криминальную обстановку в городе, точнее полное её отсутствие.
– Но почему он не убил её на месте? – скорее себя, чем детектива, спросил Кацуки.
– Меня тоже беспокоит этот вопрос, мистер Бакуго. Полагаю, у него есть какой-то скрытый мотив.
– Он играет со мной… – пробормотал еле слышно Кацуки. – Хочет, чтобы я нашёл его. И я найду. Найду и убью.
– Мистер Бакуго, – начал было детектив, но осёкся. – Мистер Бакуго, потушите огонь.
Немного с запозданием, но слова Масимо дошли до него. Он перевёл взгляд на ладони и понял, что они искрят сильнее, чем пожар на нефтяной станции. Ещё немного и он спалил бы весь полицейский участок. Пора было сваливать.
– Мне нужно домой, – немного растерянно пробормотал он, отключив причуду. – Я позвоню вам, если… нет, когда найду след.
– Буду признателен, – поблагодарил его детектив и кивнул. – Вам нужно отдохнуть, мистер Бакуго. У вас измотанный вид.
– Я в курсе.
Кацуки махнул рукой и вышел из кабинета. Ему срочно нужно было принять ледяной душ и выпить пару литров кофе, иначе расследование точно зайдёт в тупик.
***
Он не помнил, как дошёл до станции, как сел в поезд и поехал домой. В голове всё смешалось до такой степени, что он уже едва отличал реальность от фантазий. Хотелось кричать от бессилия, от раздражения, что человеческое тело настолько слабо, что не способно работать без сна и отдыха.
И, кажется, он даже делал это.
Испуганные лица пассажиров поезда мешались с изуродованными телами его женщин, медленно превращаясь в призраков, молящих то ли о помощи, то ли о милосердии. Смотрели на него глазами Очако, чтобы затем до холодка по коже хихикать в самые уши голосом Тоги.
Во рту стоял такой отчётливый привкус крови, хоть никаких ран там и не было, что, едва переступив порог собственной квартиры, Кацуки упал на пол без сознания. Тело больше не выдерживало таких нагрузок.
Душераздирающий крик Мины прорезал звенящую тишину, и Кацуки, распахнув глаза, подскочил на ноги. У кровати, склонившись над Миной, стояла Тога и вспарывала той живот. Кацуки похлопал себя по карманам – это был его нож, тот самый, складной, что давно подарила ему Очако. Он носил его с собой постоянно, как напоминание о гибели последней надежды на их отношения.