Он видел их всех, слышал их голоса, молящие о помощи, чувствовал их боль, когда нож врезался в их животы. Он ненавидел себя и одновременно наслаждался тем, что сделал. Внутри всё кипело от возбуждения, от желания продолжить начатое, напиться крови так, чтобы она заполнила его до краёв. Чтобы стекала по шее, оставляя ароматные дорожки счастья, как напоминание о наивысшей точке наслаждения в его жизни.
– Да… – шептал голос в его голове. – Да, малыш Кацуки. Это всё был ты. Вспомни, как вкусно было выпивать досуха их сердца. Мы должны продолжать, малыш Кацуки… мы должны выпить их всех…
В ужасе Кацуки подскочил на ноги и замотал головой. Нет. Это не его мысли. Он не мог так думать. Только не он. Нет.
Не в силах больше выносить этот бесконечный груз вины и осознания того, что он натворил, Кацуки приложил одну ладонь к груди, туда, где билось разбитое горем сердце, другую – к голове, где подсознание в обличие Тоги требовало больше крови, и глубоко вздохнул, приготовившись применить причуду.
Неожиданный грохот у двери заставил его резко обернуться и застыть. На пороге стоял детектив Масимо с пистолетом наперевес.
– Не двигаться! – крикнул он, наведя дуло на голову Кацуки. – Я поймал вас, мистер Бакуго. Вам не скрыться от правосудия.
Кацуки выдохнул с облегчением. Теперь ему больше не нужно было сомневаться в правильности своего решения.
***
На похороны Мины пришло много людей. Они стояли плотными рядами в комнате для прощаний и тихо переговаривались, иногда прерываясь на всхлипы или жалостные причитания. Все присутствующие любили её до глубины души и не хотели принимать тот факт, что её больше не было с ними.
– До сих пор не верится, что она мертва… – громко раздался печальный голос Киришимы, стоящего прямо у гроба. – Что их всех убил этот…монстр.
Он потёр предательски блеснувшие глаза, а затем добавил с гордостью и благодарностью, показывая на того, кто всё это время стоял подле него:
– Как же хорошо, что Кацуки смог остановить его! Никогда бы не подумал, что детектив Масимо окажется безжалостным убийцей. Спасибо тебе, брат, что отомстил за них всех.
Кацуки криво ухмыльнулся, сжав складной нож в кармане куртки. Хотелось побыстрее со всем этим закончить и уйти. Терпения, чтобы толочься здесь ещё хоть немного дольше, у него не осталось, тем более во рту уже давно всё пересохло от жажды… крови.
Конец