Комната была довольно аскетичной: узкая жёсткая кровать была застелена тонким одеялом, на небольшом рабочем столе одиноко стоял самый обычный органайзер с остро наточенными карандашами и чистыми ручками. Одежда в шкафу лежала в аккуратных стопках без единой складки. Я фыркнула. Наверняка парень ведёт учётную книжку, в которой расписывает когда, кому и за сколько было продано награбленное.
Я решила отплатить ему его же монетой: раз уж он впустил меня в свою комнату, я приватизирую её так же нагло, как он заставил меня мыть посуду. Внутренний голос слабо возразил, что в его поступке в сущности не было ничего противозаконного, потому что я могла бы точно так же сейчас мыть посуду после ужина с мамой и отчимом, и неизвестно, что было бы хуже. Я мысленно приказала голосу заткнуться, хотя толика логики в его словах всё же присутствовала.
В коридоре раздались шаги. Чёрные волки спускались с третьего этажа, на котором, судя по всему, находился кабинет Роя. Я раскинулась на кровати и закрыла глаза. Я имею право на отдых и немного уединения. В конце концов, не каждый день тебе "вспарывают брюхо".
Дверь тихо открылась, и в комнату прошёл человек. Я продолжала лежать с закрытыми глазами, нарочно игнорируя его появление. Человек (а я уже смутно догадывалась, какой именно человек) прошёл вглубь комнаты, и его шаги прекратились, когда он опустился в кресло рядом с кроватью.
— Если бы я вошёл с ножом, я мог бы беспрепятственно закончить то, что начали в подворотне.
Я безразлично ответила, не открывая глаз:
— Дерзай.
Рой усмехнулся.
— Тебе бы стоило хоть немного меня бояться.
— А тебе не стоило бы меня недооценивать.
— Я правильно оцениваю людей. Я уже говорил, что ты сильная и смелая.
— Я помню, что ты очень удивился, признавая во мне эти качества.
Рой вздохнул. Я открыла глаза и перевернулась на бок, чтобы смотреть ему в лицо. Боль под рёбрами вспыхнула в очередной раз, и я невольно нахмурилась.
— Мы приняли решение затаиться на время. В прошлый раз копы были близко, поэтому сейчас нам нужно восстановить силы, замести следы и понять, какую информацию о нас получила полиция.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Я хочу, чтобы ты знала, что мы тебе доверяем, — честно ответил Рой. — Пока мы отсиживаемся, ты сможешь научиться некоторым полезным приёмам и узнать о нашей работе.
— Почему ты называешь воровство работой? — удивлённо спросила я. — Ведь это промысел.
Рой вопросительно поднял брови. В его руках появилась колода.
— Воровство — это не промысел, — заговорил парень, перекидывая карты из одной руки в другую. — Хороший вор похож на хорошего фокусника или актёра. Он может стать отличным художником или музыкантом.
Карты мелькали под быстрыми пальцами Роя. Я следила за каждым движением его рук. Это было даже круче, чем в "Иллюзии обмана".
— Каждое преступление должно быть продумано до мелочей. Появление игроков должно быть выверено с точностью до тысячной. Воровство — это искусство.
Пальцы Роя остановились, когда колода испарилась из его рук. Наши взгляды встретились. Я фыркнула и снова перевернулась на спину.
— Воровство — это противозаконное деяние, влекущее за собой уголовную ответственность. Я переживу эти полтора месяца, но уйду сразу же после их окончания. Если тебе хочется, рой себе могилу, но я не хочу участвовать в твоём цирке.
— А ещё ты упрямая, — ухмыльнулся парень, откидываясь на спинку кресла.
— Напиши мне рекомендацию, — ответила я с сарказмом.
— Кристина просила отпустить тебя с ней на шопинг.
Я заинтересованно посмотрела на парня. Интересно, что он ответил на это простое девчачье желание?
— Я сказал, что отвезу вас в город, как только ты достаточно поправишься. Тебе нужно купить правильную одежду.
— Что значит "правильную"? — не поняла я.
— Ты в нашей команде, а значит тебе нужна удобная чёрная одежда. Кристина знает нужные магазины.
Я поражённо выдохнула. Кто-нибудь здесь вообще считается с моими желаниями?
Рой с интересом наблюдал за выражением моего лица. Гад. Ну почему бы ему и его шайке не переехать в другой штат и не устраивать набеги там? Ну почему он оказался именно здесь и теперь мотает мои нервы?
— Раз Кристина всё знает, пусть купит сама. Я терпеть не могу ходить по магазинам.
— А я уж было обрадовался, что ты поняла, что выбора у тебя нет.
Я раздражённо села на кровати.
— Если ты считаешь, что можешь мне указывать и вести себя со мной как с подчинённой, ты глубоко заблуждаешься.