А вечером, когда девчонки легли спать, баба Валя насела на Михаила.
- Пропадает девка-то! – выговаривала она. – Никуда не ходит! Работа – дом - работа! Так она ни с кем и не познакомится.
- Мам, ну не хочет она пока знакомиться, - заступался за дочку отец.
- А когда захочет? Когда восемьдесят лет стукнет? – не отступала бабуля.
- Ну, ты загнула конечно! – рассмеялся Михаил. – Вот зарастет сердечная рана и познакомится!
- Долго что-то зарастает, - недовольно пробубнила женщина и отправилась спать.
- Ну, и что же теперь? – пожал плечами Михаил. - Может и не зарасти совсем, - вздохнул он, вспомнив жену.
Сны. Прошлое.
Вика обнаружила себя сидящей на голом крашеном полу в двухкомнатной квартире. Перед ней стояли тазы и ведра с расчлененными кусками человеческого тела. Крови не было. То есть кровь, конечно, была и много, но ее уже уносило по чугунным стоякам пятиэтажки. Почему пятиэтажки? Да потому, что Виктория точно знала, что живет в пятиэтажке. Теперь нужно сделать самое главное, разложить фрагменты по пакетам и вынести в мусорные контейнеры. Ночью, чтобы никто не заметил. И желательно подальше от дома. Складывая куски того, что еще несколько часов назад было человеком, Вика не испытывала страха или мук совести. Ну, убила и убила. Теперь главное не попасться. А кто был этот человек и за что она его так, девушка не помнила. Убийство стерлось из памяти. Сейчас бы убрать все и больше никогда, никогда этого не совершать. Впрочем, она уже много раз давала себе слово, и даже какое-то время держалась, а потом что-то происходило, и Вика приходила в себя уже в квартире, пакуя по пакетам останки.
- Ужас, ужас, - шептала, толкая перед собой сумку на колесиках и разбрасывая по разным контейнерам страшное содержимое.
Обязательно по разным! Чтобы запутать всех и вся. Выкидывая последний пакет, Виктория огляделась. Знакомая местность. За углом начинался частный сектор, и там ее дом.
- Как это? – в растерянности остановилась девушка. – Я же живу в пятиэтажке. Какой еще частный дом?
- Все это последний раз, - бубня про себя, Вика понеслась домой и тут поняла, что заблудилась. Знакомый, незнакомый двор завертелся вокруг нее, мусорные контейнеры с грохотом перевернулись и из них не спеша стали выползать черные пакеты, мерзко шурша полиэтиленом.
- Я не хотела! – закричала Виктория, не в силах сдвинуться с места.
А пакеты все ползли и ползли и вот уже завалили ее по грудь и нечем дышать, вот уже и ничего не видно, кроме шевелящегося черного полиэтилена. Темнота и шуршание. И что-то липкое.
«Плохо кровь спустила, не всю», - мелькает мысль и, пытаясь вырваться из липкого жуткого плена, Виктория проснулась.
Сон быстро испарился из памяти, как только Виктория, засунув ноги в мягкие тапочки, прошлепала в ванную.
На работу сегодня к двенадцати, так что можно не торопиться. Вика преподавала русский и литературу в той же школе, где училась младшая сестра Юлька. Заварив чай, Виктория положила в тарелку бабулиных сырников и приготовилась не спеша позавтракать в полной тишине. Не получилось. Громко хлопнули ворота и через минуту в дом ввалились Юлька и баба Валя.
- Ура-а-а! – швырнув портфель, проорала сестренка. – А у нас уроки отменили!
- В связи, с чем это? – нахмурилась Виктория.
- А, у бабули спроси! Я не поняла ничего! – отмахнулась та и ускакала в свою комнату.
- Что там бабуль? – ловко расправляясь с сырником, поинтересовалась Вика.
- Ой, Викуся и не спрашивай! Ужас-то, какой! – заохала баба Валя.
- Что там за ужас? Бомбу нашли? Школу заминировали?
- Ах, если бы! – ответила Валентина Ивановна.
- Бабуль, – Виктория даже жевать перестала. – Ты, что такое говоришь?
- Да бомбу-то увезут и взорвут, а школу разминируют! А тут и не знаю, как сказать. Маньяк у нас в округе завелся. Представляешь? Распиливает людей на кусочки, складывает по пакетам и выбрасывает в мусорные контейнеры. Вот!
- Да? – растерянно переспросила девушка и замерла. Перед глазами пронесся сегодняшний сон. – Это ужас… - побледнев, добавила она.
- Это все, что можешь сказать?
- Нет, не все, - покачала головой внучка. – Могу еще кое-что к этому добавить.
- Э-э-э, - разведя руками, баба Валя села на стул и выжидающе уставилась на Вику.
- Могу добавить, что этот тип живет в пятиэтажке, где-то рядом с нашим частным сектором. Он болен. Психически болен. Что там у него не знаю. Может шизофрения, а может раздвоение личности. Я в этом не сильна. Как убивает и почему, не помнит. Приходит в себя только после убийства, когда надо заметать следы. Боится, что поймают и очень страдает. Болен, болен. И скорей всего это мужчина.