Просто качаю головой, а парень вздыхает.
— Значит, продолжишь пить то, что начала.
— Почему ты помогаешь мне? — спустя минут 10 мертвой тишины не выдержала я.
— Не хочу, чтобы ты умерла, — последовал быстрый ответ.
— Раньше времени?..
Нейтон пристально посмотрел на меня, мне даже показалось, что его глаза потемнели от эмоций, вот только я не могла распознать, каких именно.
— Ты не боишься задавать такие вопросы? — тихо и с нескрываемой угрозой прошептал он со своего места.
— Сейчас я не боюсь ничего..
Ляпнула, не подумав. И парень пришел к такому же выводу, видимо, потому что подорвался с места и в мгновение оказался рядом. Я лежала на спине, а его руки заключили меня в ловушку, заставляя вжиматься в кровать всем телом.
— Уверена?
Глаза моего похитителя потемнели еще больше, и теперь я точно могла сказать, что в них плескалось возбуждение. Вполне логично, если ты маньяк, оказавшийся запертым со своей жертвой наедине. Глаза Нейтона прочертили путь по моему телу, скрытому одеялом, но ощущался этот взгляд, словно реальное прикосновение.
— Тебе действительно лучше думать о том, что ты говоришь, — оттолкнувшись от кровати, отпрянул он. — Твой язык может сыграть против тебя. И оппонент вполне может оказаться намного более страшным человеком, чем я.
Какое-то время я просто молчала, пытаясь привести дыхание в норму, а мысли в порядок. Но мозги вообще не хотели работать, и я начала бояться того, что могу начать бредить, наговорив столько, что это закончится плохо.
— Я просто пытаюсь понять, как долго еще буду жить.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем из меня вырвалось предложение. Легким, практически неслышным шепотом. Я даже не была уверена, что сказала это вслух. Но Нейтон отреагировал, значит, услышал. Я вела разговор внутри себя, пытаясь оставаться в здравом уме, но даже не заметила, как начала сходить с ума.
— Может, было бы проще, если бы ты убил меня сейчас? — продолжила, не соображая, что говорю. — Подсыпь в лекарство что-нибудь, и мы забудем обо всем.
— Ты бредишь.. — пробормотал парень, выругавшись.
— Если мне дадут выбор, я попрошу, чтобы это сделал ты..
— Заткнись.
— Я умру от руки сексуального, опасного убийцы..
— Я прошу тебя, помолчи и постарайся заснуть.
— То, что я считаю тебя сексуальным можно считать за стокгольмский синдром?
— Господи.. Успокойся или я вырублю тебя.
— Если ты снимешь рубашку, я, может быть, умру от счастья.. И тебе не придется ничего делать..
Сознание начало медленно утекать, а я не хотела бороться за него. Хотелось провалиться в неведение навсегда, забыть обо всем, раствориться во времени. Удивительно, что язык еще работал, хотя мозг давно ушел в отключку.
— А если продолжишь стриптиз, то меня вообще разорвет на части. Это было бы очень..
Я не успела закончить фразу. Моих губ коснулись губы Нейтона. Легко, как перышко. Забирая последние слова моего бреда, вдыхая быстрые выдохи. Это даже нельзя назвать поцелуем. Просто прикосновение.
Прикосновение, о котором я так и не вспомню.
***
— Ааааааа.. Нет, не надо.. Пожалуйста.. НЕТ..
— Тише, тише, — мягкие руки захватили в плен объятий, пальцы начали перебирать влажные у висков волосы, поглаживая горячую кожу лба.
Я не могла вспомнить, где нахожусь и что происходит. Но вдруг ощутила себя в полной безопасности. Почему я кричала? Чего хотела избежать? Плохой сон приснился, а обнимает меня кто-то родной? Ни одного ответа искать не захотела, но вжалась всеми конечностями в того, кто был рядом.
***
— Прекрати орать! — прикрикнул знакомый голос. Кто-то попытался схватить меня за горло, но я отчаянно отбивалась, размахивая руками и ногами. Помню, что обещала себе выжить. Вспомнить бы еще, что происходит..
— ЖИВОЙ НЕ ДАМСЯ! — заорала во все горло, оглушая сама себя.
— Да я тебя сейчас придушу просто, идиотка! — зарычал мой противник. Я лягнула его ногой и расцарапала кожу. Глаза не открывались. Он зашипел. — Угомонись же, сумасшедшая! Я не собираюсь тебя травить.
Ага, верю. Конечности работали в режиме нон-стоп, хотя сил не было от слова совсем. Сознание снова начало убегать. А потом меня просто напросто прижало в кровати тяжелое, огромное тело. Да так сильно, что воздух вышибло из груди, а я вся оказалась как под тяжестью бронепоезда. Двигаться больше не могла. Орать тоже, потому что рот мне учтиво заткнули. Поцелуем что ли? Напряжение во всем теле такое, что немного проколоть кожу — и я взорвусь, как шарик. Чувствую легкое движение чужого языка во рту, непроизвольно отвечаю и издаю стон.