Ну и, естественно, прежде всего, придется как-то улизнуть из этой самой камеры. Которая в подвале со стенами толщиной даже боюсь представить какой, железной дверью и отсутствием окон. Придется, вырубить кого-то из охраны. Эх..
О том, что я в принципе никого никогда не била (за исключением Эллы, с которой в детстве мы устраивали чуть ли не бои без правил с выдранными клочками волос) думать не стоит. Как и о том, что львиная доля моего плана может пойти по пиз.. совершенно непредвиденной дорожке. Откровенно говоря, все, что угодно, могло пойти не так. План — дерьмо, слепленное непонятно из чего.
Но это единственный план, который у меня есть.
И у меня есть двое суток, чтобы его подкорректировать.
***
К убранству моей комнаты добавилось одеяло. Теплое, пуховое. Видимо, Нейтон волновался, что я не до конца выздоровела, а меня уже пришлось отправить обратно в подвал. Не понимаю, зачем он заботится. Должна быть какая-то рациональная причина в его дейтвиях, но я не могу ее найти. Понравилась? Тогда помоги сбежать. Не хочешь становиться соучастником убийства? Помоги сбежать. Ты просто хороший человек, который осознал, на какую ужасную ошибку пошел? Вызови копов и помоги сбежать. Но парень не предпринимал ни единой попытки помочь. Ни одного намека с его стороны, ни взгляда, ни слова, а мое положение "будущей беглянки" такое хрупкое, что я боюсь обсуждать его даже сама с собой.
Этой ночью я почти не спала. Лежала лицом к стене, закутанная в одеяло, и думала. Черт, ненавижу одиночество. Ненавижу думать. Я хотела надеяться, что меня спасут. Найдут до того, как я попытаюсь сбежать. И еще мечтала о том, что встречу отменят, перенесут, объяснят, что на кону стоит человеческая жизнь. Ну да, одна. Вместо тысяч. Я взращивала надежду на то, что мне поможет Нейтон, что он просто ждет удобного момента, чтобы рассказать мне о своем плане. Конечно. Ведь в те 4 дня, которые мы провели один на один, он не нашел для этого и минутки.
Точно по расписанию меня навестили. Тяжелые шаги лысого няньки затихли, когда он открыл дверь и, постояв несколько секунд, закрыл ее. Только теперь я осознала, что щеки мокрые от слез. Надежда ужасна, она заставляет тебя забывать о реальности, убегать от проблем в страну, где магия надежды священна. Но бывают проблемы, которые не исправляются сами по себе, для их решения нужно приложить все силы. И моя проблема как раз из таких.
Очевидно, что мне придется вырубить кого-то из моих охранников. Честно говоря, непонятно, кто из них будет меньшей из зол, но я твердо осознала, что своими силами точно не справлюсь. Я вешу раза в 1,5, а то и в 2 меньше любого из них. Если бы у меня было что-то тяжелое.. Плюс эффект неожиданности. И это уже реальный шанс. Я потянулась, делая вид, что проснулась, работая на камеру, встала и пошла в туалет. Это единственный уголок, где у меня есть хоть какая-то власть над собой. И какой-то намек на приватность.
Похитители никогда не заходили туда, ничего не проверяли. Осмотревшись в крохотном уголке, понимаю, что единственное,что я смогу спрятать, — кран. Пилочка оказалась вполне неплохим орудием труда. И теперь у меня в наличии было целых два предмета: тупая пилка, которая едва не переломилась в трех местах, пока я с трудом откручивала болты, и кран. Ржавый, но прочный и даже немного тяжелый. Да уж.
Выходила из туалета я бочком, старательно пряча свое приобретение под резинкой штанов и футболкой, которыми щедро поделился вечно хмурый Нейтон. И когда легла под одеяло, то почти сразу заснула,чувствуя, что решила хоть что-то.
Когда придет время, буду бить по голове.
Глава 10
Было сложно сохранять спокойствие, когда все мои мысли были о побеге. Хотелось что-то делать. Тренировать удар, продумывать план, да даже просто измерять мою камеру шагами. Но приходилось либо сидеть на месте, закутавшись в одеяло, либо делать вид, что сплю, либо действительно спать. Утром меня снова сфоткали с газетой. Я не пыталась заговорить, наоборот, пыталась сделать вид, что все еще не пришла в себя после болезни. А сама делала все, чтобы почувствовать себя лучше. Мне были жизненно необходимы все силы. Буквально. Заставляла себя съедать каждую крошку пресной еды, проглатывала всю воду. Теперь еда и вода стали приноситься в теплом виде.
Мое "оружие" всегда было со мной. Когда заходила в слепую зону, все пыталась понять, как сделать его хоть немного опаснее, эффективнее. Но проклятая железяка лишь насмехалась. Наверное, стоило все же украсть мыло.
Делать было нечего, поэтому я думала. И мысли мои почти всегда крутились вокруг неминуемой смерти, так что я начала заставлять себя смещать фокус сознания. Единственное, что было достойно этого смещения — Нейтон. Я анализировала его поступки, прокрутила в голове каждый наш разговор несколько раз, выискивая то, что могла упустить. Попыталась воспроизвести как можно больше из тех 4 дней болезни. Последнее было сложнее всего, я не могла понять, что из того, что я вспоминаю, правда, а что лишь плод фантазии. Весьма бурной, должна сказать.