Подруга быстро и искренне обняла меня, нарушая негласное правило, гласившее, что проявление сильных чувств на людях — неприемлемо.
— С днем рождения, красотка, — жарко прошептала на ухо и ярко улыбнулась, отстранившись. — Хотела подарить до того, как мы зайдем.
И достала простую коробочку с цепочкой из белого золота внутри, на которой висит маленький ключик, поблескивая крошечным бриллиантом.
— Красота, — искренне улыбнулась и быстро сменила старую подвеску новой, благодаря бога и себя, что мы с Эллой все же стали друзьями. — Спасибо!
— Пора идти, — тяжело вздыхает подруга, а я подхватываю.
Глава 2
Кто бы что ни говорил, но быть дипломатом — это работа. Да, за нее платят приличные деньги. Да, ты получаешь красивый дом и автомобили, определенный статус и множество важных знакомств. Но этот самый статус загоняет тебя в такие тесные рамки, что иногда теряешь себя настоящего в попытке казаться кем-то идеальным. А быть дочкой дипломата даже хуже. Ведь отец сам выбрал для себя такую жизнь, я же — невольная узница. И пусть 90 процентов своей жизни я не воспринимаю это как кошмар, но оставшиеся 10 процентов упорно наседают, напоминая, что у меня нет выбора. Если я люблю свою семью, я не могу уйти, не оставив на них тень. А я люблю.
Цоканье каблуков по мрамору — привычный звук для нас обеих. Иногда я думаю: здорово, что мой отец дипломат, ведь уже в 18 лет я выглядела и вела себя как взрослая, уверенная в себе особа, которая точно знает себе цену. С другой стороны, я не считаю лучшим своим качеством то, что знаю Белый дом почти наизусть. Это знание не дает мне преимуществ. Мы даже в прятки не играем.
— Как думаешь, у нас однажды появится возможность сыграть здесь в прятки? — едва открывая рот, шепчу я, а глаза Эллы ярко вспыхивают и она так же тихо отвечает:
— Очень на это надеюсь.
И мы вместе хихикаем над глупостью этого желания. Мне 24, а я мечтаю поиграть в прятки в самом важном здании США. Вот до чего докатилась.
— Кэтрин.
Властный голос отца действует, как приказ командира: я вся подбираюсь, проверяя осанку и улыбку, чтобы быть идеальной, а в следующую секунду слышу звук затвора камеры. Нас фотографируют, так что необходимо показать красивую картинку, которая окрасит первую полосу уже в вечернем выпуске. Отец быстро целует меня в щеку, легко обнимая и даря любящую улыбку. А я улыбаюсь в ответ.
Знаю, что за нашими спинами многие сплетничают о том, что не все у нас так прекрасно, как показывают в СМИ. Наверное, они правы. Но меня любят. Я единственная дочка своих родителей, и я была желанна. Меня ждали. Меня хотели. Меня любят. И я точно знаю, что отец никогда не притворяется, разыгрывая любовь на камеру. Эти эмоции чисты, как ничто другое в этой жизни.
Я не люблю фотографироваться. У нас очень мало личных фотографий, потому что всегда есть риск, что они окажутся достоянием общественности. А вечные съемки для журналов, газет и таблоидов отбили всякое желание позировать еще и в индивидуальном порядке.
Для пронырливых газет основным подарком родителей на мой день рождения стала возможность поработать с несколькими серьезными международными контрактами. Но на самом деле рано утром я получила в подарок торт, который мама и папа испекли сами. Подарки в нашей семье всегда самодельные — сложно подарить что-то стоящее, когда у тебя уже есть все, что можно купить за деньги.
— Я пока отпустила Купера, — тихо говорю отцу, пока журналисты терроризируют маму вопросами. — Он подъедет через 2 часа. Больше я здесь не высижу.
Папа задорно улыбается и качает головой.
— Двух часов более чем достаточно.
Мама подходит, коротко поглаживает меня по волосам и улыбается, тщетно пытаясь скрыть слезы в глазах.
— Ну маааам, — тихо тяну, переплетая с ней пальцы. — Ты ведь обещала не плакать!
Мама — она и в Африке мама. Вот зачем, скажите на милость, плакать на дне рождения дочки?
— Ты такая взрослая, — тяжело вздыхает.
— Я и в 16 была взрослая, — игриво подмигиваю, и она смеется.
— Это точно, детка. Отлично выглядишь.
Кидаю быстрый взгляд в отражающую поверхность колонны: простые черные штаны узкого кроя и блузка насыщенного темно-бордового цвета, туфли на устойчивом каблуке, прямые волосы чуть ниже плеч. Гены сделали свое дело на ура, так что даже без косметики я хорошенькая. Хотя без макияжа не хожу – статус не позволяет.
— Спасибо, ты тоже. Обожаю это платье!