Уже часа два я наблюдала за детским садиком, в который продолжали прибегать нервные мамаши, сдавая своих детишек на попечение уставших воспитателей. Хиггинс оборвал телефон, но я стойко продолжала его игнорировать. И Софию тоже, которая уже прислала несколько взволнованных смс.
Я не собиралась ехать на свою так называемую работу, пока не поговорю с Пради. А он здесь. Я точно это знала. Ведьмино сердце всегда чувствует фамильяра. Может, ему надо было дать больше времени, пока он остынет, может, ему надо было дольше побыть любимым питомцем той девочки, которую мы встретили в тот же вечер, что и моего подопечного.
Но мне сейчас как никогда нужен был друг, который не позволит чувствовать себя одинокой.
Я подрывалась встать и зайти в детский садик, куда девочка притащила лисёнка, но вовремя сдержалась. Пради не любит навязчивость. Он сам выйдет, если захочет. Он наверняка знает, что я уже здесь.
А мне надо лишь просто подождать.
Совсем скоро из дверей выпорхнула стайка ребятишек на прогулку, улица наполнилась детским смехом. Детвора быстро разбрелась по группкам из двух-трёх человек, игнорируя призывы воспитателей вовлечься в большую коллективную игру.
Мне было жаль современных детей, если честно. Современная жизнь вынуждает их раньше взрослеть, чтобы дать хотя бы малейший шанс выбиться как можно ближе к первому месту в этой бесконечной гонке. Во мне сейчас говорит моя старость, но раньше было по-другому. Пусть осуждают дух коллективизма сколько угодно, но он работал. Не было этой слишком взрослой потребности в чувстве собственного превосходства, когда ребенок кичится той или иной дорогой игрушкой. Не было этого культа личности, которому сейчас дети вынуждены поклоняться и соответствовать: будь то кумир или дочь маминой подруги, или вовсе — что ещё хуже — навязанный родителями образ, к которому они пинками и за уши притягивают своё чадо. И не было этой зависимости от безопасности. Я не осуждаю матерей, которые скрывают под юбкой сыновей в желании уберечь от опасностей. Мир действительно стал слишком опасным местом со своей пропагандой свободы воли.
Детей слишком быстро лишают детства, хоть и удерживают под крылом как можно дольше.
— Я знал, что ты придёшь, — вырвал из размышлений Пради.
— Я знала, что ты знаешь, — улыбнулась своему другу, но тот не ответил на улыбку.
Мы замолчали. Я хотела его увидеть, ожидала, что всё станет как раньше само собой, но сейчас не находила даже слов, чтобы просто извиниться.
— Я тебе принесла кое-что, — в моей почти бездонной сумке нашла зажигалку и сигареты довольно быстро, — думала, ты соскучишься.
— Вот за это спасибо, — почти счастливо выдохнул лисёнок, вырывая из рук мои дары, — а то там такого не добудешь. Живут как амиши, мать их нахрен.
Разговор опять заглох. Мне казалось, что с нашей с Пради ссоры прошла тысяча лет, а не всего один день.
— Выглядишь хреново, — резюмировал фамильяр, туша сигарету.
— Подобралась ближе к разгадке, кто же снял печать.
— И?
— Демон.
— Да ну нахрен! — Пради вскочил на лапки, — ты что-то перепутала.
— Я не такая бездарность, чтобы не отличить почерк демона, — огрызнулась я и тут же дала себе подзатыльник, — прости, Пради.
— Да ничего, от такого я бы тоже был в шоке.
— Нет, за всё прости. Честно. Погано без тебя.
— Знаешь, старушка, — лисёнок потянулся за второй сигаретой, — я не злюсь. Перебесился. Я чувствую, как тебе было плохо, но сейчас ты должна сама за себя.
— Пради, да я не справлюсь без тебя!
— Да просто раз за разом всё одно и то же! Ты спрашиваешь, что не так, я тебе говорю, ты обещаешь исправиться, мы миримся, а потом всё равно ты ведёшь себя как поверхностная самовлюблённая стерва!
Я ничего не ответила. Сейчас какое-то внутреннее чувство несправедливого обвинения просто приказывало меня отбиваться, но ведьмовская интуиция призывала молчать, чтобы не сделать хуже.
Пради прав, мудрый алкаш.
— Ты прав, как бы это меня не раздражало, — выдохнула я, — мне страшно. Я вроде как должна справиться и без тебя, но кажется, что у меня ничего не выйдет. Демон у меня во врагах — слишком неожиданный удар.
— Найди того, кто вызвал. Вспомни, кого ты разозлила, разберись с ним и с демоном конец.
— Не вернёшься?
— Не готов, старушка.
Нас прервал звук входящего смс. Быстро глянула, решив, что это опять София, но текст вогнал меня в ступор.
— Что там? — Спросил любопытный Пради, заглядывая в экран.
— Деньги пришли. Триста тысяч, — протянула ошарашенно. Я думала, что сумма будет гораздо меньше.