Утро встретило нас громовым разрядом выстрелов. Я в ужасе подорвалась на месте, окидывая взглядом комнату. Михаила и старухи в доме не было, остались лишь дети, которые прижимались в страхе друг к дружке.
— Быстро! Ко мне! — Крикнула им.
Пока я в спешке одевала ребят, к выстрелам добавились и крики.
Я не знала, где Михаил, но он бы никогда не простил того, что я бросила детей и отправилась на его поиски.
— Сейчас полезем через окно, — скороговоркой говорила им, — бежим в ле, не останавляваясь. Держимся парами. Всё понятно?
— А папа? — спросил младший.
— Он нас найдёт. Ну! Бегом!
Пятеро весьма резво выскочили в окно и помчались в сторону леса через огород. Мы с младшим замешкались, выбирались последними, как раз в тот момент, когда в доме послышался топот сапог.
— Вот она! — Раздался громогласный крик за спиной.
Я даже не оборачивалась, вытолкала младшего в окно уже собралась прыгать сама, как меня больно схватили за волосы сзади.
Я узнала того, что схватил меня. Он был там в ту ночь, когда я умоляла спасти жизнь моей дочери. Был и не помог.
— Прочь! — Крикнула я, вкладывая в крик Силу.
Он отлетел на другой конец комнаты. Тело бездушно рухнула на пол, из ушей текла кровь.
Но мне было плевать.
Выскочила в окно, подобрала младшего Курду, Вовку, который потом станет отцом Вадима, и помчалась с ним на руках в лес.
Уже в глубине леса, где стихли звуки криков, мы затаились и принялись ждать. Михаил умный. Он нас найдёт.
Было достаточно холодно, я пыталась обнять всех детишек сразу, чтобы согреть.
Шёпотом рассказывала им глупые сказки, а они даже не плакали. Смелые ребята.
Уже смеркалось, как раздался треск веток. Мы вместе перестали дышать, ожидая одного из солдат с автоматом.
— Вы живи, — послышался хриплый голос Михаила.
— Ты ранен? — Подбежала тому, что стал мне братом, — я тебе помогу, подожди, сейчас зажму рану.
Хотелось плакать, но слёз не было. Я нащупала ранение в живот, а это очень плохо.
— Не поможешь, Динэра, — дети начали прижиматься к отцу.
— Подожди минутку, — я заметалась по поляне, — сейчас, секунду, — я уже приготовилась вливать в него свою Силу, и частицы жизни детей, чтобы спасти, как он меня прервал.
— Не надо, — прохрипел он, — слишком высока цена. Оно того не стоит.
Я не послушала его, уже начал ритуал, но не получалось, из носа потекла кровь.
— Сейчас, — упрямо вытирала лицо, размазывая кровь, — я сейчас всё сделаю и мы пойдём дальше.
Но как я ни пыталась, всё было тщетно.
Я смотрела в родные глаза цвета стали, которые теперь были испещрены морщинками, и не могла поверить, что я его потеряю едва встретив.
— Динэра, поклянись, — голос стал совсем слабым, — поклянись что поможешь моим детям, что не бросишь их.
— К-клянусь, — слёз по прежнему не было, но уже начало трясти от страха и бессилия.
— Нет проклятия страшнее, чем стёртое имя, — прошептал он, — поклянись, что мой род не исчезнет.
— Клянусь, — уже твёрдо ответила я, кладя свою окровавленную руку на его рану, — я не позволю твоему роду исчезнуть. Слово Силы.
Михаил Курда умер, когда взошла луна. Как только душа покинула его тело, я увидела незримую нить, связывающую меня и его детей.
Маленькие храбрые ребята помогли мне похоронить его отца, и мы продолжили путь далеко, где будет безопасно.
Глава 17
— Да уж, — София уже некоторое время перекатывала жидкость в бокале, вместо того, чтобы пить.
— Я ещё не закончила.
— Знаешь, — девушка сосредоточенно кусала губу, — я вот словила себя на мысли, что то, о чём ты рассказываешь, по какой-то причине — не дикость. Хот это дикость. Всё это.
— До тебя ещё не дошло, — Пради лениво чесал живот.
— Такое чувство, что ты хотела добавить «но».
— Но… Та, о который ты рассказывала, не могу представить, что это было с тобой, понимаешь? Ты сидишь здесь, живая… Своя.
— «Ту» я давно похоронила, — эта фраза не вызвала во мне никаких эмоций. Когда-то, очень давно, мне становилось больно, пусто внутри оттого, что я потеряла, что я пережила. Сейчас для меня как, и для Софии, я и Динэра — два разных человека.
Та девушка, наивная и с чистым сердцем погибла вместе со своим ребёнком в том холодном подвале той жуткой ночью у ног своего мужа-предателя. В той девушке было больше смысла, чем во мне.
— Что стало с детьми Курды? Как вы сбежали?
— Пришлось возвращаться за Гримуаром. Я понимала, что рискую детьми, но оставлять его не хотела. На самом деле, тогда тот дом, где мы прятались, сожгли. Было уже дело пары заклинаний, чтобы нас всех признали погибшими, и мы смогли начать новую жизнь.